Ваша карта бита

Моля бога о том, чтобы эти люди были увлечены своими заботами настолько, чтобы не обращать внимания на невысокую фигурку в светло-зеленом халате и дурацкой шапочке, я прошла вдоль всего фасада по просторному крыльцу и сбежала по ступеням вниз. До двери подстанции, в которой скрылся мужчина, было рукой подать. Машина развернулась и теперь осторожно перебиралась через высокий бордюр на пешеходную дорожку, намереваясь сдать задом сюда же. И это когда в двух шагах, вот она, удобная дорога, по которой к подстанции без хлопот грузовик подъедет.

Обернувшись в последний раз на «девятку», я зафиксировала в памяти ее номер.

Войдя в дверь, я остановилась, осмотрелась и прислушалась. Короткий тамбур. За ним, прямо — пыльная лестница на второй этаж, и направо, мимо нее — еще одна дверь, в операционный зал. Виден ряд шкафов, выкрашенных в голубой цвет, с горящими на них зелеными лампочками — силовые ячейки. Огоньки горят не на всех. Суббота.

Оттуда, из операционного зала, доносилось шуршание и стуки, насторожившие меня. Следует приготовиться к неожиданностям, если это то, что я предполагаю. Вспомнилась четырехзарядная смертоносная машинка, которую не дал мне Базан. Если что случится со мною сейчас нехорошего, он пожалеет о своей осторожности.

Опустив драгоценную сумку на ступеньку лестницы, я медленно двинулась к двери в зал. Там металлически грохнуло и кто-то негромко выругался.

Мы с ним увидели друг друга одновременно, и у меня ненадолго перехватило дыхание. Он тоже замер в секундном замешательстве, разжал руки, и безжизненное тело в светло-зеленом халате, волочившееся прямыми, будто деревянными, ногами по линолеуму, упало, стукнувшись головой.

— А-а! — вскрикнула я на вдохе, прикрыв ладонью рот, и уперлась спиной в косяк, будто равновесие для меня сейчас — вещь почти немыслимая.

Он вытаращился, вглядываясь в меня, и глаза его приобрели выражение, какое бывает у кота перед броском на зазевавшегося воробья.

— Томочка! — чирикнула я и повторила: — А-а!

— Иди сюда скорей! — опомнился он. — Видишь, с ней неладно что-то. Давай поможем.

— Нет, нет!

Вцепившись в косяк пальцами, я на подгибающихся ногах кое-как двинулась в сторону выхода и, конечно же, дала без труда ему себя настичь.

— Куда!

Он схватил меня за руку и швырнул по проходу в глубь зала, прямо на мертвое тело. Притворяться расслабленной было больше нельзя. Игра моя оказалась полезной. Убийца, ничего не опасаясь, в два шага очутился возле, но продемонстрировать намерения я ему не позволила — встретила ударом пятки в живот. Дыхание его прервалось, и двигаться он теперь мог только за счет силы воли. Она у него имелась. Убийца махнул пятерней. Я уклоняться не стала, только подставила руку, чтобы не заполучить отметину на лице, и «легла» рядом с Тамарой. Он ударил меня ногой, метя в живот. Его башмак я встретила коленом и стиснула зубы от боли — бил он всерьез.

— Ах ты, мразь! — Убийца, дернув за плечо, перевернул на спину мое обмякшее тело и дал рассмотреть себя краешком глаза. Украдкой, с близкого расстояния, я хорошо разглядела и запомнила косой шрам, уродовавший его левую бровь.

За стеной по-дурному взревел автомобильный сигнал. «Девятка» подобралась багажником вплотную к двери. Пора грузить тело. Да, но теперь их уже два!

— Урожай, мать твою! — пробурчал убийца, выпрямляясь и перешагивая через меня.

Я повернула голову. Да, это была Тамара Ромина. Ее лицо я видела на фотографии, которую вчера в машине показал мне Гром. Сейчас оно было изменившимся, но, несомненно, ее. Смерть не красит.

Звякнул металл, зазвучали, приближаясь, шаги, и я прикрыла глаза. Не собираюсь играть в боевик. Мне дороги мои ребра, поэтому выберу момент и попробую уложить его, как учили, одним ударом. А что делать с тем, что в машине, решу позже. Ах, Базан, мне бы сейчас тот, четырехзарядный!

Убийца поднял меня за плечи, попытался усадить. Не получилось. Не тело у меня сейчас, а макаронное изделие. Машина взревела снова. Этому звук сигнала не понравился тоже, он подхватил меня под мышки и вздернул рывком кверху.

Внутренне я напряглась: «Сейчас? Нет, позже. Чтобы — наверняка!»

Еще один сигнал. На сей раз короткий. Как они торопятся!

Таща меня по проходу, как мягкий куль, убийца матерился без перерыва, зло и виртуозно, будто стихи читал ненавистнические, и, наконец, остановился возле одного из отключенных пока силовых шкафов с приоткрытой дверью. Распахнув ее ударом ноги, он шагнул внутрь и грубо опустил меня на высоковольтные шины.

Машина сигналила без перерыва. Убийца, осатанев от этого звука, метнулся прочь, не захлопнув двери. Впрочем, этому помешала бы моя нога.

Не теряя времени, я «ожила» и, охнув от боли в ушибленном колене, быстренько вернулась к телу Тамары. Нагнулась над ним, преодолевая боль — ребра болели тоже, но, вспомнив нечто более важное на данный момент, поспешила к выходу.

Моя сумка так и валялась там, где я ее оставила. Подхватив ее, я побежала наверх, совсем забыв о боли, подгоняемая вдохновением импровизации, обещающей, при везении, неожиданный и удачный следующий ход.