Ваше благородие

— Без изменений. Батареи береговой обороны находятся в состоянии готовности номер один. Инженерный батальон участвует в строительстве Парпачского рубежа.

— Полковник Верещагин?

— «Гриффин» полностью отгружен в Севастополь и Альма-Тархан, спасибо господину Скоблину. Горноегерская бригада укомплектована пополнением из ополченцев до 100%. Полк морской пехоты — тоже. Бронемобильная бригада тоже укомплектована личным составом до 100%, но 11 танков неисправны, и исправить в указанные сроки не представляется возможным.

— Хорошо. Полковник фон Лямме, передайте 11 танков резерва в распоряжение Корниловской дивизии. Укрытия?

— Вся техника будет укрыта к завтрашнему утру. В Севастополе и Любимовке создано одиннадцать мобильных складов.

— Капитан фон Траубе?

— Мы приступили к переоборудованию кораблей. Сегодня два будут готовы.

— Когда будут готовы ВСЕ?

— Раньше, чем в ночь с седьмого на восьмое — не получится.

— Дьявол… Господа, мы все делаем на живую нитку. Я хочу вам напомнить, полковник Шевардин, что красные вряд ли бросят против вас 40% своего десанта. Линия должна быть завтра завершена. Полковник Верещагин, полковник Казаков, коммандер фон Траубе, пятого числа я хочу увидеть план погрузки и высадки.

— Да, сэр…

Настроение было похоронное.

— Я все понимаю, господа… — сказал Адамс после паузы. — Проигрывать, даже понарошку, обидно… Тем более, что люди погибают не понарошку. Но на попятный мы уже не пойдем. Завтра начнутся особенно тяжелые деньки… Конечно, основной удар придется по аэродромам, но не исключено, что завтра же ударят и по расположениям частей. Поэтому! Маскировка и укрытия! Шевардин, Верещагин, за потери выше пяти процентов я сниму с вас головы!

* * *

— Но ведь вас не бомбили четвертого?

— Нет. Бомбили Бельбек и Саки. Двадцать пятые МиГи, мы их ничем не могли достать.

— Чуфут-Кале — это они?

— Скажи лучше — Бахчисарай… Нет, не они — ТУ-16, девятитонными. Не смей! — он перехватил ее запястье, увидев, как она потянулась с сигаретой к свечке.

— Я стал суеверным.

Он чиркнул спичкой, подождал, пока она прикурит.

— Думаю, тут не Чуфут-Кале был целью… Они же должны были знать, что Центр вырублен в скальном монолите… Они проверяли, в самом ли деле уничтожена система ПВО. Представь себе парня за ракетным пультом, который смотрит, как «девятками» его город ровняют с землей — и ничего не может сделать. Не имеет права.

— Сволочи…

— В заданных обстоятельствах… Я не думаю, что мы были бы лучше. Знаешь, что случится с Херсоном, если сбросить бомбу на Каховскую плотину?

— Мы что…?

— Нет. Иначе я бы тебе не сказал. Но такой вариант… рассматривался. Там стоит дивизия, с которой надо что-то делать…

— Кроме дивизии, там еще и люди живут.

— Вот и я о том же.

* * *

5 мая, Крым

В 9-40 эскадрилья МиГ-25, пользуясь полнейшей безнаказанностью, с высоты 23 км сбросила 24 ФАБ-500Т на авиабазу Бельбек. Это была та авиабаза Бельбек, которую ночью построил инженерный батальон Южного района обороны, но из-за неточности бомбометания с такой большой высоты три бомбы попали в настоящую авиабазу и повредили основную ВПП.

В 14-20 эскадрилья отбомбилась над Саками. Все то же рассеяние бомб привело к тому, что четыре из них упали на Михайловку. Погибло пять человек — городовой, находившийся по долгу службы на улице, двое подростков-взломщиков, решивших поживиться во время воздушной тревоги и пожилая супружеская чета, не пожелавшая спускаться в подвал.

В 17-30 эта же эскадрилья сбросила бомбы на Сары-Булат, и одна из бомб попала в настоящую авиабазу. Остальные расковыряли степь вокруг ложного аэродрома и раздолбали автомагистраль.

После налета на Саки полковник Адамс отдал Скоблину приказ перехватить этих орлов. Продиктован приказ был скорее угодой общественному мнению, чем военной необходимостью, тем не менее он был выполнен отлично: 8 «беркутов» подловили МиГи при заходе на посадку и сбили четыре из них.

Возвращаясь, они угодили в мыловарню: 162 советских истребителя совершили очередной налет, бой им дали 64 крымских самолета.

Летчики форсиз, которым удалось выбраться из этой бойни, так и не отдыхали: вечером они вышли на перехват ракет, которые выпустили недобитые первого мая Ту-16 и Ту-22М7. Советский Союз не жалел средств на воссоединение двух народов: по Крыму высадили 88 КСР-5 и 12 Х-22.

Это был самый сильный удар за весь день: погибло 34 человека из военнослужащих и 46 штатских.

Ночью в Сарабузе сели 28 F-15A и 22 A-7E. Американский «воздушный мост» действовал…

На следующий день красные начали раненько. В 7-40 пошла на Сарабуз эскадрилья из Ейска, усиленная после вчерашних потерь МиГами-25РБ из Конотопа. Ложный аэродром «Сарабуз» очень серьезно пострадал. Бочки с мазутом и отработанные автопокрышки создали видимость грандиозного пожара, о чем и было с удовольствием доложено по начальству.