Ваше благородие

В темноте отыскали промоину. Командир роты расположил резервное отделение по обеим сторонам промоины с задачей: ожидать появления «гостей», захватить, при вооруженном сопротивлении уничтожить. Офицеры уселись в автомашину покимарить.

Однако отдыхали не долго. Еще не занялся рассвет, когда одновременно с обеих сторон засады раздались голоса: «Стой! Стрелять буду!» И тут же снизу и сверху послышались автоматные очереди. Командир роты крикнул:

— Прекратить стрельбу!

Но было поздно. Оба эсэсовца оказались убитыми. Женщины с ним не было.

— Как зовут женщину? — спросил Бодров у Шалевича.

— Эмилия.

— Зовите ее. Она должна угадать ваш голос.

— Эмма, Эмма! — летело по промоине. — Это я, майор, выйди, тебя не тронут.

Но ответа не было.

— Сергей Николаевич, разрешите, я пойду туда, уговорю ее выйти. Она знает многое.

— Товарищ майор, я не желаю иметь дело с военным трибуналом. Вы и так уже отличились. Не знаю, как отмывать вас будем.

— Извините.

В этот момент невдалеке от убитых эсэсовцев раздался взрыв гранаты.

— Все! — сказал Шалевич. — Она подорвала себя. На этом участке операцию можно прекратить. В подземелье людей нет.

Посланные на разведку бойцы вскоре доложили командиру резервной роты: в начале промоины лежит убитая женщина.

Утро выдалось теплым, сухим, будто на короткое время осень превратилась в несмелое лето, отдавая последнее тепло. Послышались птичьи голоса. Но вот проснулся на поляне ветерок, взметнул и закружил опавшую листву, срывая с деревьев последний убор. Уходящие дни бабьего лета! И радостно, и грустно…

Сергей сидел на раскладном стульчике возле штабного автобуса, смотрел на порыжевшую красавицу-березу, на еще зеленую акацию и изумрудную траву под ними. Озаренные небесным светилом, прозрачными казались кроны ближайших деревьев, в легкой дымке утреннего тумана терялись очертания дальних.

— Красота-то какая! — обратился он к сидевшему рядом Шведову.

— Саперы готовы, — ответит тот, не поняв восторга Сергея.

— Красиво вокруг, говорю.

— Да! Не то что в темноте. Ночь, говорят, матка, все гладко.

— А что саперы?

— Готовы!

— Не хочется губить прекрасный пейзаж. Давай еще немного полюбуемся. Испортим же все.

— На любование — одна минута, время не терпит, — ответил Анатолий.

— Пожалей красоту!

— Мне больше жаль великий труд, вложенный в сотворение этих схронов и подземных ходов.

— Этот труд против нас направлен. Не допусти эсэсовцы оплошности, мы могли бы и не заметить подземного сооружения. Особенно если бы шли автоматчики. Надо найти проволоку и каждому бойцу выдать металлические щупы. Без них наш поиск в лесах станет напрасным.

— А Шалевич хотя и глупость сотворил, молодцом оказался, — улыбнулся Шведов.

— За браваду выговор получит. Оставим в замполитах?

— Попервоначалу мне мой бывший замполит Лаховский очень не понравился. Теперь с прискорбием вспоминаю добрым словом.

— Заговорились мы. Давай команду саперам.

— И тут же по периметру и в центре зарослей ввысь взметнулся оранжево-дымный столб пламени, полетели вверх комья глины и вывороченные бревна, вздрогнула земля, страшный грохот оборвал безмятежную тишину. Когда пыль и дым осели, округа оказалась серой, оголилась береза, потемнела трава, багряное ожерелье деревьев исчезло, дымились кусты ивняка, солнце скрылось за облако.

— Обезобразили природу! — с горечью воскликнул Сергей.

— Война!

Несмело подошел Шалевич. Приложил руку к фуражке, поздоровался. Бодров встал, молча подал руку.

— Сергей Николаевич, как поступите со мной? — глядя в землю, спросил Шалевич.

— Разве вас отстранили от исполнения обязанностей?

— Нет.

— О чем речь? Вы заместитель командира отряда. Выполняйте свои функции. Кроме того, возглавьте спецгруппы. Объедините их. Трофейными автоматами вооружите бойцов девятой роты, а высвободившимися винтовками спецотрядовцев. Появилось трофейное оружие в других ротах. Везде автоматы передавайте красноармейцам, винтовки спецотряду. После операции проведем общий строевой смотр с новым вооружением. И еще: надо раздобыть проволоку шести-восьмимиллиметровую, наделать щупов на всех бойцов и сержантов отряда.

— Есть!

— Товарищ Шалевич, как вас зовут? Извините, до сего времени не познакомились поближе.

— Лев Герасимович.

— Лев Герасимович! Вы заместитель мой. Прошу: слова «есть», «так точно» не употреблять. Не принято в такой форме вести диалог начальнику с заместителем.

— Хорошо! Можно идти?

— Побудьте еще здесь. Побеседуем с пленным эсэсовцем, примем сообщение об итогах первого дня операции.

Два автоматчика привели выловленного в люке схрона эсэсовца. Грязный, с лицом, заросшим щетиной, в помятой форменной одежде, он не был похож на фанатичного и жестокого члена СС. Дополняли несоответствие курносый нос, бегающие глаза, потрескавшиеся губы. Скорее, он выглядел пойманным за руку жуликом.

Как зовут? — спросил Шведов.

— Я военнопленный, — не ответил задержанный на вопрос, — а мне не дают ни пищи, ни воды. — Претензии он предъявил на чистом русском языке.

— Как зовут, тебя спрашивают, — ткнул кожухом автомата в бок эсэсовцу конвоир.

— Дрозд Станислав, рядовой дивизии СС «Галичина».

— Как оказались в дивизии?