Ваше благородие

С Марфой Никаноровной мы отпраздновали мое повышение.

– За будущего генерала, – засмеялась жена и сказала: – Никогда не думала, что смогу стать генеральшей.

Марфа Никаноровна устроилась младшим врачом-интерном в Мариинскую больницу и стала готовиться к экзамену на врача. В свободное время мы гуляли по городу, ходили в театры и вообще старались быть в курсе светской жизни столицы.

Мой кабинет стал быстро заполняться технической документацией с прожектами всего и вся, а изобретатели осаждали мой кабинет. Пришлось взять технического помощника старшего писаря Терентьева Христофора Ивановича, который делал опись прожектов, и я по этой описи разбирался, что первостепенно, а что маловажно.

Проект царь-танка забраковали окончательно и в нынешней истории уже не будет встречи конструктора с ЕИВ и их игр с деревянной моделью танка. Зато я познакомился с профессором Жуковским лично.

Его превосходительство действительный статский советник Жуковский Николай Егорович по приезде в Петербург пожаловал ко мне в кабинет лично при полном параде в вицмундире со звездой ордена Станислава первой степени и орденом Святого Владимира третьей степени на шее.

– Милостивый государь, – грозно начал он, – прошу объясниться по поводу того оскорбления, которое вы нанесли мне на заседании ВУК с разбором проекта царь-танка.

Вот они круги по воде. Прав был Козьма Прутков, когда сказал свое незабвенное: бросая в воду кирпичи, считайте круги, ими производимые, иначе ваше занятие будет пустым времяпровождением. У меня еще на следующую неделю назначена встреча с полковником Федоровым, изобретателем автомата.

Я быстро встал, предложил профессору Жуковскому стул и отправил помощника в буфет за двумя стаканами хорошего чая с бутербродами. В буфете меня знали и никогда и ни в чем не отказывали, зная мою щепетильность в уплате всех долгов.

– Ваше превосходительство, – сказал я, – искренне рад личной встрече с вами и поверьте мне, я никогда не допускал оскорбительных высказываний в адрес светила российской науки и родоначальника аэродинамики, которая еще принесет такую славу, о которой не догадываются наши современники. Авиация – это освоение безбрежного воздушного океана, и я верю, что скоро аэропланы всех систем будут бороздить небо, перевозя пассажиров и грузы, и во всем этом будет чувствоваться рука профессора Жуковского и его учеников.

А тут и помощник мой подоспел с подносиком с чаем и записочкой со стоимостью всего на нем.

– Ваше превосходительство, – начал я, но был остановлен профессором:

– Господин штабс-капитан, называйте меня просто по имени-отчеству.

– Хорошо, Николай Егорович, грядет большая война, в которой будут участвовать почти все страны мира. Если нам удастся избежать ее, то это будет благом, а если избежать не удастся, то нам нужно воевать, чтобы победить решительным ударом и натиском наших войск. А для этого потребуется помощь авиации. Военной авиации. Что вы скажете по поводу аэродинамики вот такой формы самолета-истребителя и бомбардировщика, – и я нарисовал самолет, который можно было бы назвать и «Лавочкиным», «Яковлевым», «Фоккером», «Мессершмиттом», «Харрикейном» и «Аэрокоброй».

– Так-так, позвольте взглянуть, – и Жуковский взял мой листок бумаги. – Интересная компоновка летательного аппарата. А какое у него покрытие?

– Покрытие может быть любым, – сказал я, – от пропитанного лаком перкаля до тонкого листового алюминия. А вот это вид самолета с фронта, а это сверху, – и я быстро нарисовал схему. Для специалиста это сразу понятно, в чем тут дело. – Инженеры Микулин и Стечкин специалисты по двигателям и могли бы создать двигатели для этих самолетов, которые будут развивать скорость до шестисот километров в час.

– Э, батенька, – погрозил мне пальцем профессор, – таких скоростей человечество достигнет не раньше чем через сто лет, но попробовать нужно.

– Николай Егорович, – спросил я, – а вы не рассматривали вопрос подъемной силы несущего винта для создания летательного аппарата вертикального взлета и посадки?

– Как это подъемной силы несущего винта? – спросил профессор. – У винта есть тянущая и толкающая способность.

– Правильно, – согласился я, – при горизонтальном полете так и происходит. Но когда летательный аппарат летит вертикально вверх, то включается подъемная сила винта, создающая разрежение воздуха сверху и уплотнение воздуха снизу. Лопасть винта – это то же самое крыло. Представьте, что у летательного аппарата нет крыльев, но сверху на валу мотора установлены четыре крыла-лопасти, создающие подъемную силу и поднимающие аппарат в воздух, – и я нарисовал схему вертолета.

– Так, все, хватит, – сказал профессор, – мне на сегодня достаточно информации. Мне нужно все обдумать. Эти бумаги я забираю с собой, – и он сгреб все мои рисунки. – В воскресенье прошу в семь часов пополудни с супругой пожаловать на обед, вот моя визитка.

Он повернулся и пошел к двери, не прощаясь, но у двери остановился и сказал:

– Хотите работать со мной главным специалистом по идеям?