Ваше благородие

Поселок крестообразно разделен двумя широкими улицами на северо-восточную, северо-западную, юго-западную и юго-восточную. В юго-восточной пруд, к которому с севера и юга подходят глубокие балки; с запада, за холмами, лесной массив широкой полосой тянется на многие километры в сторону фронта. Школа, вблизи которой может находиться «Мыкола», в юго-западной части, там же дом старосты, где предположительно находится полковник Фогст. Само расположение Горобцов подсказывает: наиболее вероятным направлением ухода спецгруппы является юго-запад. На этом направлении следует сосредоточить основные усилия.

— Я не спрашиваю, кто какие задачи будет решать, — сказал Мухов.

— И правильно делаете. Вам, Валерий Александрович, сегодня же до обеда выставить заслон на опушке леса, перекрыть наиболее вероятные направления ухода из поселка. Службу нести круглосуточно. Операцию начнем завтра с утра. Ночью выполним другую задачу. Командирам групп принять решение и в двенадцать ноль-ноль прибыть для организации взаимодействия, — распорядился Бодров.

Когда офицеры покидали командирскую землянку, Сергей сказал Анатолию:

— Позови отца, пусть придет.

— Взял бы ты его к себе шофером.

— Оба окажемся в неудобном положении.

Николай Дмитриевич пришел быстро. Сказал часовому, что прибыл по вызову командира отряда.

Сергей расцеловал растроганного отца. Вроде бы постоянно рядом, а видеться не удается. Рассказал о письме Зины, ее гостевании в Батурино и Горшовке. Достал бутылку коньяка.

— Ты коньяк пил когда-нибудь?

— Не приходилось. На финской войне видел однажды пустую бутылку с этикеткой.

— Мне заместитель по тылу принес. Французский. Хотелось с тобою попробовать.

Сергей плеснул по четвертинке стакана:

— Говорят, его помногу не наливают.

От повторной дозы отец отказался. Сергей закрыл бутылку, сунул коньяк в сейф.

Будешь приходить, помаленьку прикончим. Да! Что скажешь по поводу письма Зины?

— Рано или поздно, но это должно было случиться. А по-другому — как? Мать же. Но смелая! Я бы даже сказал — молодец!

— О Вадиме она не обмолвилась ни словом.

— Значит, не совсем ласково обошелся.

— Ну и зря! Не его это дело.

— Ты-то не обижайся на брата, — сказал Николай Дмитриевич, увидев насупившиеся брови сына.

— Какие у тебя мысли, па?

— Смотри, как тебе подсказывает совесть, так и поступай.

— А если угрызения совести — одно, а душа — другое?

— Тогда только время рассудит. Димку жалко и тебя тоже. Да и Зину.

— Хотел бы ты видеть ее в нашей семье?

— Не мне решать, — улыбнулся грустно отец. — Но вижу по глазам, какой ответ ты хотел бы услышать.

Вышли из землянки.

— По приметам, если появился снег рано, весна будет теплой, — сказал Николай Дмитриевич.

Полковник Фогст прибыл в Горобцы по распоряжению начальника штаба группы армий «Юг» генерала фон Зонденштерна для организации прочной обороны с использованием окружающих поселок высот. Фогст приложил немало усилий, чтобы выполнить поручение генерала. Однако советские войска не стали штурмовать высоты, ограничились лишь бомбардировкой и неоднократным обстрелом артиллерией, обошли их, оставив с хорошо подготовленными гарнизонами в тылу. Наступление противника было столь стремительным, что полковник с личной охраной не успели покинуть гостеприимного старосту Билячко. Наступающие войска в Горобцах не останавливались, новые, или, точнее, старые власти еще не прибыли, никто старосту от власти не отстранял, но и не почитал. Безвластие! Но рядом немецкий полковник с солидной охраной, потому односельчане выполняли распоряжение Билячко. Верил он полковнику, что немцы отступили от Днепра из стратегических соображений и в скором времени вновь возвратятся.

Староста был наслышан о судьбе таких же, как он, после прихода Красной Армии, в тайных мыслях планировал, как поступить, если немцы не появятся, а советская власть окажется восстановленной. Представлял, как с ним поступят после ареста, начал помаленьку готовиться к неприятному делу, рассчитывая, что удастся своевременно уйти в лес и влиться с ряды УПА, сумел убедить упрямого Фогста подключиться к этой работе.

Полковник считал, нельзя солдату оставлять времени на бездействие, мысли у того возникают нехорошие. Потому требовал от унтер-офицера, командира группы его личной охраны, проводить с подчиненными занятия по строевой подготовке, заниматься физическими упражнениями, стрельбой из автомата. И весьма обрадовался предложению Билячко прорыть туннель из подпола дома к кирпичному сараю, который примыкал дальним торцом к загустевшему саду. По нему в экстренном случае можно было бы из дома скрытно уйти в сарай, а оттуда в сад. От подворья старосты до леса несколько километров, но ночью дворами соседей можно было дойти до него за час-полтора. Лес в думах старосты был спасением от самого страшного. Если же уйти вместе с Фогстом и его хорошо вооруженной и подготовленной охраной, то вообще… Что дальше? Мысль не проникала в неизвестность. Там, в лесу, немцы станут обузой. В таком соседстве одинаково опасно встретиться со своими или красноармейцами. Над этим предстоит еще поразмыслить.