Ваше счастье, что не я ваше счастье (СИ)

Около часа я терпеливо выковыривала гвоздики, цепляла ножиком шляпку, отгибала, а потом вилочкой, наподобие гвоздодёра вытаскивала их наружу. У богатых свои причуды, забить пластиковое окно гвоздями! Когда с окном было покончено, я принялась плести верёвку. Сначала надрезала ножиком все имеющиеся у меня материалы, потом нарвала их на ленты см по 20 и привязав к батарее под окном, принялась плести канат, косичкой, ни чего умнее я не придумала. Ну, вот получилась прелестная верёвочка, меня точно выдержит. Часовой был один, он стоял у ворот минут 30, потом проходил по периметру, допустим я слезу по верёвке, пока он будет делать круг по территории, но потом он сразу заметит белую верёвку, висящую из окна, короче поймают меня ещё до того как я через забор перелезу. Значит веревка должна спуститься вместе со мной. Кажется придумала. Я дождалась, пока часовой двинется в обход, открыла оба окна, в одно окно выбросила один конец верёвки, в другое вылезла сама, при этом моя правая нога была засунута в некое подобие петли из другого конца верёвки. А сама верёвка оказалась переброшенной через разделительную раму окна. Теперь моя задача отлепиться от стены и перебирая руками по верёвке, плавненько опустить себя на землю. Ну надо же, в кино это так просто смотрится, а у меня что? При попытке перехвата руками каната сантиметров на 10, необходимо отцепиться от верёвки одной рукой, мой импровизированный трос норовит вырваться из рук вообще, хоть зубами держи. Кое-как пристроившись спиной к стене дома, я благополучно приземлилась в кусты, дёрнула вниз верёвку, собрала её в моток, затолкала её ногой в клумбу и решила оглядеться. Справа от меня, возле открытого окна стоял Алексей Станиславович, и салютовал мне бокалом коньяка, за его спиной стоял мой старый приятель, парень без шеи. Им явно было весело, а мне вот что-то не очень.

— Макс, приведи её, коротко приказал он. Я с тоской посмотрела на глухой забор, метра два в высоту. Жалко я не ниндзя! Вздохнула и принялась отряхиваться и поправлять волосы, но вот, спрашивается в задаче, и зачем было так напрягаться? Макс крепко прихватил меня поверх локтя и потянул в дом. Мы вошли на террасу, на которой часа 3 назад я накрывала на стол. Посуды не наблюдалось, на маленьком столике возле кресла стоял коньяк и коробка с сигарами. Алексей Станиславович кивнул головой. Макс быстренько затолкал меня в свободное кресло. Сам вышел и закрыл за собой дверь. Интересно думала я, почему каждый бандюган, в нашей стране мнит себя как минимум Уинстоном Черчиллем. Массовая шизофрения отягощённая манией величия?

— Присоединяйся. Я смотрю тебе тоже не спиться.

— Да уж такой воздух чудесный, дай думаю подышу. Алексей Станиславович молчал и внимательно меня разглядывал. Я тоже в долгу не осталась, хлебнула конька для храбрости и с презрительной миной осмотрела его от ботинок до макушки. Сразу вспомнились слова Надежды «лысый гиббон, да ещё куска уха нет», да уж метко, точнее и не скажешь. На правой руке золотой перстень, с чёрно-белым рисунком эмалью, толи корона, толь шутовской колпак с бубенцами. Из моего кресла не разглядишь. И это чудище родило такое совершенство как Захар? Вот мужики, вроде не глупый дядька, а развели как пацана. Я бы в такую сказку ни за что не поверила.

— Я вот смотрю на тебя и всё больше сомневаюсь, приедет ли Патрушев за тобой. Я бы не поехал, чует моё сердце, с тобой один геморрой.

— Он тоже не поедет, согласилась я. Кто я ему, знакомы без году неделя, а проблемы ко мне так и липнут! Вот вас к примеру взять, я вас первый раз в жизни вижу, а зачем то понадобилась. Неужели коньячку попить не с кем. Сыночек то ваш трезвенник что ли. Алексей Станиславович громко рассмеялся.

— Вот даёт Надежда, стучит как швейная машинка.

— А при чём тут, Надежда, пожалела я деваху, просто услышала, как ребята говорили: «сын хозяина», сложила дважды два, они если честно ни как не складывались. Как бы это, помягче выразиться, в виду отсутствия общих черт. Потом я решила, что он приёмный и перестала мучиться!

— А зря, перестала, Захар мой родной, единокровный сынок.

— Да, ладно заливать? Я бы на вашем месте анализ сделала. А то и не один.

— А я и сделал! У меня в Москве, в лаборатории свой человечек имеется…

— Случайно не мать Захара? Полюбопытствовала я.

— Ты меня совсем за идиота держишь? Разозлился Алексей Станиславович.

— Нет, что вы, испугалась я, просто мама всю жизнь твердит, что не родятся от осинки, апельсинки. А родителям надо верить. По крайней мере в детстве. Если Патрушев не приедет, вы меня убьёте?

— Зачем же? Такая красота и сразу убивать! Мы тебя продадим, в гарем какой-нибудь или публичный дом, кто больше даст того и тапки. Надо же расходы как то перекрывать. С милой улыбкой сообщил Алексей Станиславович. Мне срочно захотелось выпить, я залпом допила весь коньяк в стакане. Не помогло. Стало ещё хуже.

— Какие ещё расходы? Пропищала я… интересно, куда мой голос делся?

— На Патрушева твоего.

— Значит расходы на Патрушева, а платить должна я?