«Ваше сердце под прицелом…» Из истории службы российских военных агентов

Активность Ерохина не осталась незамеченной. Судя по всему, она крайне раздражала американцев. Однако Аддис-Абеба не Нью-Йорк и не Вашингтон, и здесь подставить ножку советскому разведчику достаточно сложно. Но очень хочется. И тогда цэрэушники решили действовать чужими руками, а точнее, руками своего агента — офицера КГБ Александра Запорожского.

Он начинал в управлении внешней контрразведки, побывал в первой загранкомандировке в Эфиопии, хорошо владел ахмарским языком. В 1985 году приехал в Аддис-Абебу во второй раз, но теперь уже начальником контрразведки резидентуры. В его обязанности как раз и входило наблюдение за поведением сотрудников советского диппредставительства за рубежом. Кто таков Ерохин и чем занимается, Запорожскому было прекрасно известно. Тем не менее ему удалось убедить своего шефа, резидента КГБ, направить письмо «соседскому» руководителю Владимиру Луговому. Представители Комитета госбезопасности были крайне обеспокоены моральным обликом полковника Ерохина, он посещал «злачные» места, водил дружбу с иностранцами.

К счастью, Александру Ивановичу повезло на руководителя. Военный атташе Советского Союза в Эфиопии полковник, а потом и генерал-майор Луговой был человеком опытным и высокопрофессиональным. Он умело руководил своими подчиненными, знал их сильные стороны и весьма успешно использовал их в работе.

Владимир Васильевич — интеллигент в самом высоком смысле этого слова.

«Я не помню случая, — говорит Александр Ерохин, — чтобы в самые сложные, тяжелые моменты, а таких было достаточно, он повысил голос на подчиненного, сорвался, вышел из себя. Всегда спокоен, уверен, энергичен, готов к действию. И что очень важно, внимателен к каждому сотруднику. Ведь в нашей работе бывало разное, не всегда приходит успех. А Владимир Васильевич всегда поймет, всегда поможет».

Понял генерал Луговой своего подчиненного и в тот раз. О том, что приехала «телега» из КГБ, рассказал, успокоил, отправил работать дальше. Да иначе и быть не могло. Походы в так называемые злачные места он утверждал сам. Ведь сидя в аппарате главного военного советника связей с западниками не заведешь, а значит, и разведданных не добудешь. И на выходе получишь ноль.

Это потом, через много лет, когда предателя Запорожского выманят из США и арестуют прямо у трапа самолета, станут ясны истоки его столь заботливого отношения к моральному облику коллеги из ГРУ Ерохину.

Военный переворот

…Командировка в Асмару, во 2‑ю революционную армию у Александра Ерохина заканчивалась 15 мая 1989 года. В этот день он сбирался убыть на самолете в Аддис-Абебу. Беспокоило одно: оставались кое-какие незавершенные дела. И он решил задержаться еще на денек, как говорят, «замести хвосты».

С раннего утра следующего дня Александр Иванович усердно занимался «хвостами», а когда часов в одиннадцать рядом с их штабным домиком бухнула пушка БМП, он понял: революция, то бишь военный переворот, о котором так долго говорили в Аддис-Абебе, начался.

Откровенно говоря, это не было новостью для Ерохина. В армии зрело недовольство центральной властью. И данные о том, что готовится выступление военных, приходили из разных источников. Один из западных информаторов сообщил об этом Александру Ивановичу еще неделю назад. Неизвестен был только день и час. И, судя по всему, он настал.

Как выяснилось позже, путч начался в столице. Когда Менгисту Хайле Мариам убыл с рабочим визитом в Германскую Демократическую Республику, заговорщики собрались в Генеральном штабе. Министр обороны отказался поддержать заговорщиков, и его тут же застрелили.

Кстати говоря, первой о начавшемся перевороте военному атташе Луговому сообщила жена Ерохина Татьяна Алексеевна. Она с дочерью Анной из окна квартиры увидела, как от президентского дворца в сторону здания Министерства обороны спускалась колонна танков.

Мятежников поддержал командующий 2‑й революционной армией Демиссис Булто.

Вскоре путч в Аддис-Абебе был подавлен, но командарм-два сдаваться не собирался. Более того, он желал двинуть свою армию на столицу и свергнуть режим Менгисту.

Военных советников, которые располагались в Асмаре, разделили на три группы. В штабе армии оставили десяток человек во главе с советником командующего армией генералом В. Красноштаном. Среди них оказался и полковник Ерохин.

Впрочем, он беспокоился не столько о себе, сколько о жене и дочери. Ведь дом, где жила его семья в Аддис-Абебе, располагался рядом со зданием Министерства обороны, а окна квартиры выходили во двор военного ведомства. Узнав, что здание Минобороны окружили танки, разволновался. Но оказалось, зря. Как только началось движение войск, семьи вывезли в посольство.