Ваше Сиятельство 2 (СИ)

— В общем, успокойся. Вся правда довольно приятна. После долгих стараний, я вышел на людей, покушавшихся на мою жизнь. По крайней мере нашел некоторых из них. Ты же понимаешь, что это очень хорошая новость? Раз я знаю, от кого исходит угроза, то ее можно легко устранить. Имена же тебе их не нужны? — она неопределенно качнула головой и сказал: — Если надо, могу назвать: Варга, в миру Вацлав Новаковский, Леший и еще там кое-кто. В общем, недоброжелатели теперь известны. Можешь не сомневаться, скоро вопрос этим мерзавцами будет решен. Нужно лишь немного подождать, пока я с ними окончательно разберусь, — в данный момент маму я как бы не обманывал, но вымотавшись за сегодняшний день, нес нескладную ерунду и продолжил: — В ближайшие дни, когда они поймут, что я взялся за них всерьез, то могут проявить нездоровую активность. Например, разбить нам стекла или сделать еще какую-то гадость, поэтому в дом нужно нанять охрану.

— Что случилось именно с тобой? — спросила мама. — О доме сейчас не надо беспокоиться. Я сама с этим разберусь.

— Со мной случилась маленькая неприятность. Какие-то мудаки…

— Что за слова, Саша! — графиня в раздражении взяла сигарету. — Разве мы учили с отцом тебя так говорить?

— Нет. Меня учит так говорить жизнь и сами мудаки, своими поступками, — пояснил я. — Так вот, они выстрелили мне в спину дротиком с транквилизатором. Из-за чего я благополучно уснул в каком-то грязном месте. Мудаки успели обчистить мои карманы и, самое что неприятное, забрать мою школьную сумку. К счастью, сам боги послали на помощь графа Сухрова. Еграм вытащил меня и благородно подвез домой на своем эрмике. Из-за этой истории я добрался домой, увы, поздно. И не мог сообщить почему задерживаюсь — эйхоса-то теперь у меня нет. А у Сухрова нет твоего номера. Вот и все, практически во всех подробностях и красках.

— О каких богах речь, Саш? Об Артемиде? — мама испытывающе смотрела на меня.

— О ком же еще? Ведь я под ее защитой. Поэтому много раз тебе говорил: не надо обо мне беспокоиться, чтобы ни случилось. Там, — я воздал палец к своду, — повернут обстоятельства так, что в итоге все будет хорошо.

Похоже, мама была не очень удовлетворена объяснениями: сидела нахмурившись, держа напряженными пальцами сигарету возле губ. Затем сказала:

— Ты же раньше не дружил с Сухровым? Всегда вы ругались.

— Теперь дружим, мам. Понимаешь ли, боги… На все их воля, — теперь я возвел к потолку всю пятерню и решил перевести разговор на другую тему: — В общем, мы в мире с Еграмом, и все у нас хорошо. А ты не ответила мне. Как у тебя дела с Евстафьевым? У тебя с ним разладилось? Не надо от меня ничего скрывать, — перешел я в хитрую атаку. Сердечные темы всегда эмоциональны, и должны отвлечь Елену Викторовну от опасных мыслей о событиях вокруг меня.

— Ты должен помолиться Артемиде, — неожиданно сказала она. — Лучше сейчас. Идем в зал богов!

Она привстала, но я ее удержал:

— Не надо. Ее не надо сейчас беспокоить. Я знаю, что говорю. Тем более, у меня с ней встреча в субботу. При встрече и помолюсь, — я едва сдержал смех. — Давай, рассказывай. Твоя очередь откровенничать.

— Ну, Саш. Это очень взрослое. Зачем тебе об этом знать, — она качнула головой и отвернулась к окну.

— Мама! Ну-ка быстро рассказывай! — я вскочил я кресла и топнул ногой, подражая манерам Елены Викторовны и когда она подняла ко мне растерянный взгляд, сел с ней рядом и обнял ее. — Давай, рассказывай взрослому сыну все как есть!

— У Евстафьевых стали часты вечеринки. И там появился молодой мужчина. Я знаю, что его ко мне очень влечет. И меня он… — графиня замялась. — В общем, тоже растревожил он меня, начал мне нравиться. Он красивый, у него изысканные манеры, но он слишком молод. Ему даже нет тридцати.

— Это прекрасно. Уверяю тебя, молодой любовник — это прекрасно. Только сердце ему не отдавай. Пусть отношения будут приятной игрой, но не более, — я нечаянно стряхнул пепел на пол.

— Ты с ума сошел! Я не могу и не хочу так! — она в ужасе посмотрела на меня, будто я сказал что-то кощунственное. — Он для меня мальчишка, на вид чуть старше тебя.

— Вот и хорошо. Зачем тебе, такой старички. С ними скучно, — сказал я, но в тоже время где-то там глубоко в душе какие-то иные мысли царапнули меня. Неужели я ее ревновал? В самом деле, к барону Евстафьеву возле нее я давно привык, а представить как кто-то другой обнимает и целует Елену Викторовну, тем более этот кто-то намного моложе… Было в этой мысли что-то для меня болезненное. Может быть это шло от прежнего Александра Елецкого — в теле всегда остается очень существенный след его прежнего владельца. И мне, как Астерию, такая реакция показалась странной.

— Евстафьев теперь на меня злится, — продолжила она, затянулась табачным дымом и, выдыхая сказала. — Особенно из-за вчерашнего вечера…

— А что случилось вчера? — спросил я, обрывая повисшую паузу.

— Ничего хорошего. Я уединялась с Майклом в саду. Всего на десять минут, а Евклид Иванович заметил и рассердился, — она нервно затянулась. — В общем, очень нехорошо получилось.