Ваше Сиятельство 4т (СИ)

Сидеть с Ковалевской на уроке еще то испытание: меня постоянно отвлекает ее близость. Отвлекают ее роскошные, блестящие золотом волосы; ее руки с изящными пальчиками, которые хочется потрогать; ее оголенные ноги, сразу наводящие множество нескромных мыслей. Это испытание я терпел два первых урока, лишь на третьем контрольная по всемирной истории забрала часть моего внимания. Мы с Ольгой написали ее одними из первых, выдали почти по два листа текста, словно соревнуясь, кто напишет больше и быстрее. Княгиня первой поставила победную точку, ответив на последний вопрос задания и победно глянула на меня. Я улыбнулся и дописав еще пару предложений тоже отодвинул исписанные листы. Мы вместе вышли из класса, хотя до завершения урока оставалось еще минут десять.

Я ждал, когда Ольга Борисовна скажет, что от нее хотела Ленская, которой я почему-то не видел между первыми уроками, но Оля молчала. Мне не хотелось первым затрагивать этот разговор, но пришлось.

Когда мы спустились на первый этаж, я все-таки спросил:

— Говорят, Ленская к тебе вчера подходила. Вы с ней мирно поговорили?

— На удивление да. Твоя актриса сбавила гонор, даже стала какой-то особо дружелюбной в общении. Сказала, что хочет быть со мной в хороших отношения. Я ее предложение приняла. Много спрашивала о тебе, пыталась выяснить, не знаю ли я, куда ты пропал. Я, разумеется, не стала ее посвящать, только сообщила, что с тобой все хорошо, — Ковалевская вышла следом за мной под портик. Урок еще не кончился и здесь было пусто. — А потом, Ленская заговорила о театре, о спектакле «Полнолуние в поместье Витте», — продолжила княгиня. — Сказала, что билеты на эту постановку достать трудно, но лично мне она может устроить два места в первых рядах на эти выходные. Я давно не была в театре и, хотя у них, в Островском театральная труппа наполовину непрофессиональная, была готова согласиться. В общем, ее предложение не отвергла, сказала, что подумаю. Потом стало ясно, что хотела эта лиса. Она попросила, чтобы я оставила ей для встречи с тобой эту пятницу или даже все пятницы. Я ответила, что все зависит только от тебя. Я достаточно уважаю тебя и себя, и не буду пытаться удерживать тебя рядом с собой. Если ты захочешь, то пойдешь с ней. Пойдешь?

— А что мне остается? Оль, пойми, я не хочу ее обидеть невниманием. Ты же знаешь, она мне тоже нравится. Нет никакого сравнения с тобой, но Света — хорошая девочка, — говорил это все я под пристальным взглядом княгини.

— Елецкий, какой же ты прохвост. Ну, почему мне приходится ради тебя всегда уступать? — Ковалевская усмехнулась с легкой грустью. — При чем ты это делаешь так, словно решение принимаешь не ты сам, а тебя к этому подталкивают особые коварные обстоятельства.

— Ты уступаешь потому, что ты мудрая и добрая, — последние слова дались мне очень легко. — Очень благодарен тебе, что уступаешь.

— Нет, ты точно прохвост, — она рассмеялась. — У меня даже такое подозрение, что у тебя есть еще одна девушка.

— Открой секрет, кто? А то может я о ней ничего не знаю? — я достал коробочку с «Никольскими».

— Ты все прекрасно знаешь. Знаешь о ком я, — ее светлые как небо глаза, вглядывались в меня.

— Скажи. Не пугай меня! — я на миг подумал о Евстафьевой, но Ольга прекрасно знала о моих истинных отношениях с ней и не могла иметь в виду баронессу.

— Елецкий, имя это дамы — Артемида. Да, да, сама богиня Артемида, — сказала Ольга, прислонившись спиной к колонне. — Я даже поверить не могла, что такое возможно. Но за те два дня, которые, не скрою, потрясли меня, я многое поняла. В том числе поняла ее отношение к тебе. Она любит тебя. И это очень многое объясняет. Объясняет происходящее вокруг тебя.

— Оль, для меня ты — богиня, — я прикурил, с едва скрытым беспокойством: ее слова об Артемиде меня тронули сильно.

— Ой, ладно, Елецкий. Я знаю, что ты меня любишь. Но когда поняла, как на самом деле относится к тебе Великая Охотница, мне стало неуютно. Неуютно там. Потом, правда прошло, — Ковалевская отмахнулась от табачного дыма. — Кстати, не хочешь бросить курить? Лично я уже не ношу с собой сигареты. Нехорошая привычка.

— Ты молодец, что так. Только об Артемиде никому не говори, — попросил я, не отвечая на ее вопрос о курении. Для меня как Астерия ничего не стоило отвязаться от любой привычки. Но зачем, если эти привычки не наносили мне вреда.

— Разумеется. Мне просто не поверят, — сказала она, и раздался сигнал окончания третьего урока. — Я пойду в преподавательскую, узнаю какие у меня долги по занятиям. За тебя узнать?

— Да, пожалуйста, — сказал я.

Она ушла, я докурил, поболтав попутно с Рамилом Адашевым, который вышел со своими на перемену. Затем я вернулся в школьный вестибюль. И неожиданно у лестницы встретился с Ленской. Такое ощущение, что она меня поджидала, потому что стояла одна и смотрела на входную дверь.

— Саша! — виконтесса порывисто обняла меня и поцеловала. — Я очень скучала! И переживала: на мои сообщения не отвечаешь, в школе нет и никто толком не может объяснить, где ты.