Ваше Сиятельство 7 (+иллюстрации)

— Оль, давай прямо: что ты хочешь? Чтобы я отвернулся от нее? Нет, ты этого не можешь хотеть — я знаю, что ты не такая. В тебе совести и чувства долга побольше чем у меня. Сама скажи, что ты хочешь от меня? Так будет проще, чтобы не ходить вокруг да около, — я достал из кармана «Никольские». — А я скажу тебе насколько это возможно, и мы вместе придем к компромиссу. Только в своих пожеланиях очень постарайся не обидеть Элизабет. Ты же видишь, что с ней. По большому счету у нее нет никого кроме меня и Майкла. А Майкл сейчас в Лондоне и неизвестно, когда вернется, — говоря это, я подумал, что от Майкла слишком долго нет вестей. Уж не случилось ли с ним чего скверного. Может его прижала полиция из-за сестры. В Британии между простолюдином и бароном не слишком велика разница, и при неблагоприятном раскладе Майкл мог столкнуться с определенного рода трудностями. Ведь он тоже ищет информацию по Ключу Кайрен Туам. Люди из GST вполне могут заподозрить, что деятельность Майкла Милтона как-то пересекается с тем, чем прославилась в последние дни миссис Барнс. А если это дело инициировал сам герцог Уэйн — глава британского общества Исследователей Закрытой Истории, то дело может принять еще более скверный поворот: Майкла могут обвинить в попытке сбора закрытой информации для России, что в общем-то недалеко от истины.

— Меня очень тронуло, что произошло с ней. Просто нет слов. Наверное, буду думать об этом всю ночь, — сказала Ольга Борисовна, втянув носиком дым от моей сигареты и недовольно поморщившись. — Тебе покажется странным, но я теперь очень не хочу, чтобы ты отвернулся от нее. Ты же видишь, она тебя любит и это по-настоящему. С другой стороны, мне не хочется, чтобы в наши отношения добавилась еще одна женщина. Для меня недавно было потрясением, что Артемида ждет от тебя ребенка, но я это приняла, поняла ее и тебя. И даже себя. Поняла, что я все еще бываю слишком эгоистична. Часто вспоминаю Айлин. Пожалуй, это единственный известный мне человека, в которой не было эгоизма. Наверное, поэтому ее забрала у нас какая-то высшая сила и сделала элиной. Так, наверное, было записано в Вечной Книге и смерть Айлин была неизбежна, как и все произошедшее потом.

— Оль… — я обнял ее и поцеловал в краешек губ.

— Елецкий, не дыми на меня! — она отмахнулась. — Говори, ты сделаешь Элизабет любовницей? Пока я согласна на это, хотя мне такое точно не доставит удовольствия.

— Да, Оль, я не могу поступить иначе. Но есть одно обстоятельство… — я выпустил струйку дыма в сторону, стараясь не дымить на «ее сиятельство». — Я не люблю Элизабет. Она меня очень дразнит, мне ее иногда очень хочется, но это… Ты сама понимаешь, это совсем другое чувство. В нем нет нежности, в нем нет души и очень-очень много чего нет еще. Любая женщина будет чувствовать недостаток тепла и страдать. Но при всем этом есть кое-что позитивное, — я еще раз жадно затянулся табачным дымом. — Сегодня я взглянул на Элиз совсем другими глазами. Во мне появилось тепло к ней, которого не было раньше. Может оно скоро угаснет. Может это вовсе не тепло, а жалость — я не знаю. Ладно, потом все это прояснится. Итак, ты, моя невеста, вызвала меня сюда, чтобы сказать, что Элизабет должна стать моей любовницей. Боги, как это странно!

Я усмехнулся, подняв взгляд к потолку.

— Да. Я не против, если ты будешь встречаться с ней и ты обязан стать ее надежной поддержкой, пока она не обустроит свою жизнь так, как сочтет нужным, — Ковалевская повернулась, поглядывая на миссис Барнс, одиноко сидевшую спиной к нам. — Но я не хочу, чтобы это мешало нашим отношениям. И есть еще одна причина, почему я этого хочу.

Последние слова княгини стали слишком неожиданными для меня.

— Почему? — спросил я.

Глава 12 Сюрпризы по-женски

— Все, идем. Слишком долго заставляем скучать твою подругу, — Ольга Борисовна направилась к нашему столику, за которым одиноко сидела миссис Барнс.

— Оля, почему⁈ — я остановил ее, взяв за руку.

— Что «почему»? — Ковалевская недоуменно взглянула на меня.

Мне не верилось, чтобы она со своей светлейшей головой и завидной памятью не помнила того, что сама сказала минуту назад и не помнила моего вопроса. Не отпуская ее руку, я терпеливо пояснил:

— Почему ты хочешь, чтобы Элизабет стала моей любовницей. Извини, но в этом что-то не так. Я бы даже сказал, что в этом что-то очень-очень не так.

— Я лишь сказала, что не против этого. Потому, что мне ее жалко. Я вижу, как она относится к тебе, представляю все ее страдания. И знаю, что ты раньше был к ней несправедлив и жесток, — произнесла княгиня, морщась от табачного дыма. — Все, пусти меня.

— Нет, Оля. Ты сказала, что есть еще одна причина. Ты что-то скрываешь. Что ты скрываешь, чего я не знаю? Ты не сказала, о чем вы шептались с Ленской. Теперь какие-то недомолвки относительно Элизабет. Что за тайны мадридского двора сегодня меня окружают? — я на самом деле не понимал ее, но ясно чувствовал, что в ее поведении что-то не так.

— Какого еще двора? — переспросила Ковалевская. — При чем здесь Испания?