Ваше Сиятельство 8 (+иллюстрации)

Немногим раньше, чем люк отъехал в сторону, «Хлою» тряхнуло — пулеметная очередь ударила в корпус, разлетелся один из иллюминаторов. Я сдернул рычажок с красной меткой, прижался к стене, выискивая взглядом катер ацтеков. Пока он держался правее и был для меня недосягаем. Снова ударила пулеметная очередь. Несколько пуль прошили перегородку, разорвали декоративную обивку перед тех отсеком. И еще! Еще! Наверное, подключился пулемет второй виманы. Зашипела пробитая труба бокового коллектора, и ситуация стала совсем скверной.

Когда я хотел уже отказаться от своей затеи и вернуться на место пилота, один из катеров появился в зоне моей видимости. Я выцелил, потратив не более пяти секунд, и вдавил пусковую скобу. С хриплым ревом граната вырвалась из черной трубы. Выстрела в этом гранатобое было три. Я еще два раза нажал пусковую скобу. Оставшихся две гранаты ушли в сторону вражеской виманы, оставляя огненные хвосты. Тамбур заволокло вонючим дымом. Где-то там за кормой громко ухнуло. Кажется дважды. Даваясь кашлем и уже не обращая внимания на пулеметные очереди, пронзавшие «Хлою», я бросился в рубку.

Сейчас требовалось скорее найти «Thunderbird». Нашел не сразу. Эта птичка оказалась справа и явно шла на посадку в сторону северо-восточной оконечности острова. Я резко переложил штурвал вправо, но не стал снижаться, а наоборот, немного набирал высоту, чтобы издали понять, куда целила вимана с Ольгой.

На экране заднего обзора глаза нашли снижавшийся катер граничных сил ацтеков. Снижавшийся быстро, почти падающий — нос его был основательно разворочен. А вот маневр второго катера мне не понравился, он тоже быстро снижался — заходил на меня сзади снизу. У меня возникло подозрение, что ацтек ударит ракетами в днище «Хлои». Нижний уровень виман такого типа самый уязвимый — там находятся генераторы вихревого поля. Если их уничтожить, вимана может превратиться в груду металла, которую тут же потянет к земле.

Мне нельзя было подставлять ему днище, ни в коем случае. Даже если ацтек разобьет на «Хлое» коллекторы и электроснабжение, то это не так страшно: вихревое поле без подпитки будет затухать медленно, и я успею сесть. А вот если в днище, то посадка превратится в неуправляемое падение.

Я резко дернул штурвалом, переложил рычаг электронакачки, заваливая «Хлою» на бок и одновременно ложась на курс к «Thunderbird». Она уже села на площади перед сооружением, похожим на древний храм. Теперь мне следовало скорее снизиться и лететь к тому месту, держась как можно ближе к земле. Я пошел на резкое снижение, и тут же увидел третий вражеский катер. Он вынырнул из-за рыхлой желтой скалы. Две вспышки озарили его борта. Расстояние было небольшим, и я успел увернуться лишь от одной ракеты. Вторая вошла в корму. Громовой удар потряс корпус «Хлои», вылетели боковые иллюминаторы, погасла половина приборов на панели управления. Видимо, ракеты у них были с усиленной боевой частью.

Стало ясно, что моей вимане конец. Еще одно-два попадания и «Хлоя» превратится в груду металла. Все, что я мог сделать это направить виману в сторону храма ацтеков, у которого только что опустилась «Thunderbird». Я скорректировал полет, видя краем глаза, как на экране обзора борт другой виманы мигнул вспышками пуска ракет.

Меньше, чем через минуту корпус «Хлои» содрогнулся от взрыва, все приборы потухли. Рубку наполнило едким дымом — его не рассеивал даже тугой поток воздуха, свистевшего в разбитые иллюминаторы. Пол рассекла трещина.

Я вскочил с пилотского кресла, вглядываясь в лобовое стекло, которое пока еще было целым. Дотяну до площади? Нет?

Вихревое поле затухало. Разбитую виману несло к земле.

Глава 17 Великий и ужасный

Огибая огромную черную статую Ятола, «Thunderbird» пролетела над храмовой площадью и опустилась межу Священных Камней Чальмекатекутли и Тепейоллотль. Ковалевская как ни пыталась увидеть, что происходило в небе над скалами, так и не смогла — в иллюминаторы виделись лишь исполинские колонных храма и восточный склон вулкана с ломаной линией скал.

— Руку! — Тиллпах грубо схватил ее за запястье и снова пристегнул ее руку наручниками к своей.

Люк с жужжанием открылся и первыми из виманы вышло двое в серых костюмах. Одного из них Ковалевская помнила — он преследовал ее в коридорах «Перекрестной Логики» и хорошо говорил по-английски. За ним последовали воины в одежде их полосок кожи, скрепленных бронзовыми и стальными бляхами и Ицтлан. Но прежде, чем ступить на трап, он повернулся, бросил на княгиню недобрый взгляд и сказал Тиллпаху:

— Ведите ее к жрецам. Я согласовал с Рацнахлем. Дальше не ты, а мы будем решать, как с ней поступить!

— Я должен услышать это от Рацнахля лично! — возразил Тиллпах, понимая, что старший храмовый воин может не сказать правду. Он хотел выйти на связь с Рацнахлем сразу из рубки виманы, но пилот уже отключил терминал, потухла туэрлиновая подсветка приборов.

— Давай на выход! Скорее! — Тиллпах потянул Ковалевскую за собой.