Ваше Величество Госпожа Рабыня

Увы, непогрешимый эксперт, как мне ни жаль вас огорчать, но приходится расставаться с версией о спонтанном убийстве. По крайней мере — в отношении мужчин. Мог, мог, какой-нибудь из знакомых Бутова застрелить его хладнокровно! Заранее всё спланировав! А что из дамского "Браунинга" — так ведь удобная вещь! Маленький, лёгкий, с хорошим боем и — что особо ценно! — вовсе не оглушительным выстрелом. А если в этот момент — там ведь до железной дороги всего метров сорок? — проходил поезд, то никто бы и в двадцати шагах не услышал выстрела из такого оружия! Что же касается дам… так уж и быть, Андрей Степанович, пока — заметьте, пока! — я соглашаюсь с вами: если стреляла женщина, то, скорее всего, спонтанно. А дальше… дальше — посмотрим…"

Визит к Вере Максимовне не внёс никакой ясности — напротив: напустил нового тумана. Кареглазая, темно-русая, в кружевном передничке поверх простенького, однако же дивно скроенного и пошитого льняного платья — всей этой продуманной до мельчайших деталей скромностью она будто бы предупреждала: я всего лишь маленькая, беззащитная девочка и своих "взрослых" непонятных вопросов мне, пожалуйста, не задавайте. Они меня могут смутить, обидеть — и только. Ответов на них вы всё равно не получите. Да, вы, как взрослый, можете меня наказать — я расплачусь, стану просить прощения, но, тем не менее, не отвечу, ибо ничего не понимаю в ваших взрослых играх.

Попивая ледяной гранатовый сок — та же стандартная сервировка для посетителей, что и на бутовской даче: минеральная вода, фруктовый сок, сухое вино — Брызгалов с каждым вопросом всё более убеждался: внешний вид Веры Максимовны полностью гармонирует с её внутренним миром — миром шести-семилетней девочки. Гармонирует до такой степени, что иной раз, когда, казалось, она уклоняется от ответа только из одной детской вредности, хотелось взять её и отшлёпать. Подавляя в себе вспышки этого, намеренно провоцируемого Верой Максимовной желания, майор пытался понять: изумительная игра? духовная сущность? защитная реакция? причудливая смесь и того, и другого, и третьего?

Увы, после нарочито наивных ответов на его первые, "пристрелочные" вопросы Брызгалов понял: всё дальнейшее будет переливанием из пустого в порожнее. Нет, на прямо спрошенное, где был Пушкарёв вечером понедельника, горничная, не запнувшись ни на секундочку, сказала, что дома. Весь вечер и всю ночь? Да, с семи вечера и до восьми утра. И она, Вера Максимовна, сможет подтвердить это официально? Конечно. Если Фёдор Степанович ей так велит. Что значит — велит Фёдор Степанович? Хватит играть в девчонку! Ведь она взрослая женщина и в полной мере несёт ответственность за дачу ложных показаний! Пусть миленький Геннадий Ильич её, пожалуйста — ну, пожалуйста! — простит, но по-другому она не может. Как скажет Фёдор Степанович — так и будет. Если скажет, чтобы она подтвердила официально — она подтвердит, а если нет…

Промаявшись таким образом около часа, майор распрощался с Верой Максимовной и — в раздражении — сел за руль. Почувствовав настроение своего хозяина, упрямый "жигулёнок" долго не заводился и обиженно зафыркал только после пятого или шестого нажатия на стартёр.

"А нашего прокурора-то можно, пожалуй, и пожалеть? — размышлял Брызгалов на обратном пути: — Представляю, Николай Иванович, как тебя достали бутовские рабыни! Ты ей, к примеру: если не хотите помогать следствию, значит вы психически больной человек! — а она тебе: Николай Иванович, простите, миленький, но без согласия Игоря Олеговича… Да, товарищ Люмбаго, теперь я не удивляюсь, почему ты свихнулся на этом деле! Вынужден был уйти на пенсию! Думал, что схватил за руку обыкновенного растлителя и насильника, а оказалось — чёрта! Немудрено, что тебе с тех пор повсюду мерещатся окровавленные девочки!"

"Чёрта, не чёрта, — продолжал размышлять майор, — а что-то такое "запредельное" в Игоре Олеговиче, пожалуй, было. И "бизнес" его — явно второстепенное. Чтобы в той же Вере Максимовне почувствовать её "детскость" и помочь этой — наверняка, глубоко скрытой! — инфантильной части её природы выйти наружу и расцвести, полностью заслонив всё более позднее — для этого требуются не коммерческие способности! Нужна абсолютная увлечённость своей идеей! Да плюс — огромный талант психолога! Ох, Игорь Олегович, царство тебе небесное, человечком ты был масштабным! И математиком, и бизнесменом, и?.. Уж во всяком случае, не примитивным "рабовладельцем", из тех, которые, насмотревшись и начитавшись хлынувшего к нам "забугорного" вздора, хватаются за плётку и, спеша "осчастливить" женщин, утверждают будто таким нехитрым способом помогают им раскрыть свою истинную сущность! Нет, Игорь Олегович, ты умнее. Несравненно умнее этих доморощенных адептов то ли "исконной русскости", то ли западной чёрной фантастики! Веру Максимовну ты ("ловец человеков"!) поймал, угадав в ней огромный заряд нерастраченной инфантильности — женщину превратив в девчонку! А других? Как и на что ты поймал других? Ту же, допустим, Лидию Александровну?"