Ваше Величество Госпожа Рабыня

Брызгалов, всматриваясь в умиротворённое лицо усопшего, усомнился в своём скептицизме: а ведь эксперт, пожалуй, прав? Чтобы умереть так спокойно — нужно полностью доверять своему спутнику…

В город майор вернулся около двух часов. Пройдя в свой кабинет, сел за стол, из левого ящика достал белую картонную папку и крупными буквами написал в три строчки: Дело об убийстве председателя производственно-коммерческой фирмы "Лотос" Бутова Игоря Олеговича. Порывшись в тумбочке, нашёл стопку финской бумаги, отделил от неё листов где-то с двадцать — и положил в папку. В эпоху тотальной компьютеризации подобные приготовления многим, возможно, покажутся до нелепости архаичными, но Геннадий Ильич хоть и пользовался постоянно информацией получаемой с дисплея, однако в таком — почти призрачном! — обличии не любил её. Когда на бумаге — майору представлялось не то чтобы надёжнее, но как-то солиднее: провереннее, что ли, временем. Закончив с приготовлениями, помогающими настроиться на рабочий лад, Геннадий Ильич вызвал секретаршу:

— Зиночка, маленький психологический эксперимент. Только по честному. Если не сможешь — тогда не отвечай.

— Опять, Геннадий Ильич, вы со своими фокусами. Ладно уж — давайте. За три-то года я, кажется, ко всему привыкла. Только, если пошлю вас к чёрту, тоже не обижайтесь.

— Ну, вот и договорились. И ладненько — без обид. Зиночка, представь себе: у тебя пистолет — не "ПМ", конечно, а эдакая лёгкая, изящная игрушечка с перламутровой ручкой. Иностранного производства. Вполне приличной убойной силы. И ты, допустим, в ссоре с мужем…

… сто раз, Геннадий Ильич! — Перебила Озяйкина. — Изверга этого, пьяницу, гада, бабника! Сто раз застрелила бы!

Получив на свой импровизированный тест столь быстрый и категорически определённый ответ, майор вспомнил, что полгода назад Зиночка с мужем — по слухам, бабником тем ещё! — разошлась окончательно и в одиночку растит теперь маленького сынишку. Эксперимент явно проваливался, и, спасая его, Брызгалов попробовал переменить тактику:

— Зиночка, извини ради Бога. Совсем, старый дурак, забыл… От мужа ты бедненькая натерпелась… Тогда — не с ним… С тем — которого ты действительно любишь… И вы поссорились… Ведь бывает?.. Даже с очень любимым…

— А что с тем, что с другим! Все одним миром мазаны! Все мужики — кобели и пьяницы! Водка да бабы — одно на уме у всех!

— Так-таки, Зиночка, и одно? А увлечения, хобби разные? Ну, марки или монеты — понятно, редкость… но, скажем, футбол, хоккей или автомобиль — у многих… или — что-нибудь экзотическое… как, например, у потерпевшего — у Игоря Олеговича?

— У этого рабовладельца?! Вот уж кому — поделом! Да будь у меня такой — без всякого пистолета убила бы! Сразу! Как только о мерзостях о его узнала — тут же убила бы!

— Зиночка, Зиночка, мне сегодня с утра полковник минут, наверное, десять втолковывал, что в пристрастиях Бутова — криминала ноль. Что если добровольно и с совершеннолетними — он в своём праве. А ты — "убила бы"! С таким-то подходом, Зиночка, и законченной мужененавистницей недолго стать. Годика через два, глядишь, и на меня будешь смотреть как на "врага народа"!

— На вас, Геннадий Ильич, никогда! Вы ведь…, - у внезапно запнувшейся Зиночки мило порозовели щёки, подыскивая продолжение фразы она на секунду сомкнула подкрашенные ресницы, а затем, распахнув их, выпалила явно не по ситуации, — такой умный! Так много знаете!

— Говоришь, умный? — Тайная влюблённость Зинаиды Озяйкиной самолюбию Брызгалова льстила донельзя, и он, кокетничая на особый лад, то есть по делу и без дела добродушно шпыняя Зиночку, всячески подогревал её: — Зато пьяница. И бабник. Теперь-то уже не так — старею, а знала бы ты меня лет десять назад! Не пропускал, как говорится, ни одной юбки! И что же, Зиночка, — уже понимая, что эксперимент окончательно проваливается, майор всё же предпринял последнюю попытку спасти его: — Меня бы тоже? Вот такого, как есть, пьяницу и бабника, если бы, допустим, я был твоим мужем — могла бы тоже? Рассердившись всерьёз — из пистолета?

— Вас бы, Геннадий Ильич, скалкой! — Психологические изыскания Брызгалова начинали тяготить Зиночку, и она попробовала разрядить разговор шуткой: — Нет, скалкой — жалко. Шумовкой. Колотила бы каждый день!

— Вот, вот, Зиночка, — всё ещё по инерции спасая благополучно скончавшийся эксперимент, майор отказался поддержать шутку своей секретарши: — Тебе даже скалкой жалко. А представь себе — из пистолета. Это ведь — "каждый день" — не выйдет. Это ведь: раз — и навсегда.

Озяйкина на несколько секунд задумалась:

— Геннадий Ильич, а зачем вам это?.. сегодня он пьяный явится… "Зинуля, Зинуля" — рассусоливает, пускает слюни… потом, не раздеваясь, повалится поперёк кровати и захрапит… мерзко, противно, но и жалко всё же… мается на оборонном своём заводе, а толку — шиш… и по три, и по четыре месяца иногда бывало… а и получит — какие по нынешним временам зарплаты?.. посмотришь на цены — плакать хочется… ну, подшабашивал… а с шабашек-то — сами знаете… но пропивал не всё… и жили бы… у всех ведь так…