Вашингтон

Двадцать восьмого июля британский посол Хаммонд предъявил министру финансов Уолкотту письмо, которое тот немедленно показал Пикерингу. Это было секретное послание французского посла Жана Антуана Фоше, отправленное в октябре прошлого года во Францию и перехваченное в море англичанами. Фоше сообщал о разговоре с Рэндольфом — в разгар мятежа в западной Пенсильвании тот якобы заявил ему, что если французы предоставят ему несколько тысяч долларов, он сможет сговориться с пенсильванскими чиновниками и разрешить дело в пользу Франции, а также намекнул, что некоторые торговцы мукой в обмен на списание их долгов английским кредиторам могли бы выставить англичан вдохновителями мятежа. «Таким образом, — делал вывод Фоше, — на совесть мнимых патриотов Америки уже существуют твердые расценки!.. Что же будет дальше с этим правительством, если оно уже сейчас прогнило насквозь!»

Выслушав этот рассказ в полнейшем молчании, Вашингтон спокойно сказал: «Давайте вернемся, чтобы не вызвать подозрений по поводу причины нашего отсутствия». Рэндольфу он в этот вечер ничего не сказал. На следующее утро состоялось заседание правительства, на котором Вашингтон объявил, что намерен подписать договор, заключенный Джеем. Рэндольф оказался единственным членом кабинета, который этому воспротивился.

Целую неделю ничего особенного не происходило: Вашингтон, никогда не принимавший решений с ходу, пытался предугадать возможные последствия этого разоблачения. Стоит ли публиковать злосчастное письмо? Не обвинят ли его в предвзятости? Госсекретарь — важное лицо в системе управления; стоит его сместить, и республиканцы выставят его мучеником, пострадавшим за правое дело, боровшимся за отмену договора с Англией, а письмо Фоше расценят как предлог. Вечером 18 августа Вашингтон за ужином попросил Рэндольфа зайти к нему в кабинет на следующее утро в 10.30; Уолкотт и Пикеринг должны были прийти раньше, чтобы вместе выработать тактику действий. Сошлись на обычном приеме: показать Рэндольфу письмо и посмотреть, как он отреагирует.

«Мистер Рэндольф, — объявил Вашингтон, достав из кармана бумагу, — будьте добры, прочтите это письмо и дайте мне угодные вам разъяснения». Рэндольф покраснел, однако овладел собой и читал молча, затем поднял глаза на Вашингтона и сказал, что письмо, верно, было перехвачено. Вашингтон кивнул. Рэндольф заявил, что никогда не просил денег у французов и что предпочел бы оправдаться письменно, если ему позволят оставить бумагу у себя. Ему позволили, после чего Пикеринг и Уолкотт устроили ему перекрестный допрос. Вашингтон спросил, когда он сможет представить письменные объяснения. Как можно раньше, с сердцем ответил Рэндольф и тут же выпалил, что не может ни минуты оставаться в своей должности, раз к нему так относятся; повернулся и ушел.

Пообещав Рэндольфу не разглашать всю эту историю, пока не получит его объяснений, Вашингтон стал искать ему замену. В отсутствие других надежных советчиков он обратился к Джону Адамсу: его сын Джон Квинси Адамс в то время являлся послом в Голландии и зарекомендовал себя как многообещающий молодой дипломат. Но Голландия была далеко. Пять кандидатов — Уильям Патерсон, Томас Джонсон, Чарлз Котсуорт Пинкни, Патрик Генри и Руфус Кинг — отклонили предложение (честный Вашингтон каждого нового кандидата ставил в известность об отказе предыдущего). В конце концов президент был вынужден перевести Тимоти Пикеринга с поста военного министра на пост госсекретаря, но начались новые мучения — с подбором его преемника. Третий по счету кандидат согласился принять этот пост; это был Джеймс Мак Генри, врач, во время войны служивший адъютантом у Вашингтона. Конечно, министр из него был так себе, зато он был честный человек и лояльный Вашингтону. А тут еще скончался генеральный прокурор Уильям Брэдфорд. На его место тоже не нашлось желающих; после отказа двух кандидатов Вашингтон назначил Чарлза Ли (полного тезку генерала), который, впрочем, слишком часто отлучался из Филадельфии и явно воспринимал свою должность как синекуру.

В конце августа президент подписал договор с Британией.

Рэндольф так и не дал письменного объяснения инцидента, однако опубликовал все письма, относящиеся к делу, в оппозиционной прессе, попутно обвинив президента в сговоре с федералистами. Можно ли после этого верить людям? И ведь всё тайком, за спиной!.. В довершение всех бед летняя жара способствовала рецидиву желтой лихорадки.

В начале сентября Вашингтон получил письмо от сенатора Джорджа Кабота с известием о том, что в Бостон прибыл пятнадцатилетний Джордж Вашингтон Лафайет в сопровождении своего гувернера Феликса Фретеля. Мать успела услать его в Америку и снабдила письмом президенту с просьбой заступиться за отца. Сама она в это время находилась в Вене и добилась аудиенции у австрийского императора. Выразив ей сочувствие, Франц II сказал, что не может выпустить Лафайета из тюрьмы, но милостиво разрешил Адриенне и ее дочерям воссоединиться с мужем и отцом. Женщины немедленно выехали в Ольмюц.