Вашингтон

Но прошло всего два месяца в форте Динвидди на западной границе, и Вашингтон, доведенный до отчаяния, готов был рвать на себе волосы и грозил подать в отставку. Каждую лошадь для нужд армии приходилось отбирать силой. Законодательная власть освободила частных собственников от военной повинности, и в рекруты можно было набирать лишь бедняков — голытьбу и пьяниц. Рекрутчики вынуждены были прибегать к крайним методам, силой ставя пригодных к службе мужчин под ружье (новобранцев сажали под замок и даже подвергали пыткам). Одному из таких офицеров Вашингтон дал суровую отповедь, но к тому времени сам он уже превратился в жупел для местного населения. Узнав, что колонисты, чтобы избавиться от призыва, хотят «вышибить ему мозги», Вашингтон решил, что не отступит, даже если они приведут свою угрозу в исполнение. Но слова словами, а когда один капитан сообщил ему, что вопреки правилам рекрутского набора в его роте оказались два негра и два мулата, полковник махнул рукой и разрешил оставить их в резерве.

Новобранцы массово дезертировали, прихватывая с собой казенную одежду и оружие. Вашингтон был вынужден признать, что единственный способ положить этому конец — наказывать пойманных так, чтобы другим «неповадно было». Пойманных дезертиров заковывали в цепи, сажали в «темную комнату» и нещадно пороли. В октябре 1755 года главнокомандующий и губернатор пробили через Законодательное собрание Виргинии закон о смертной казни за мятеж, дезертирство и неповиновение. «Милосердие не оказывает желаемого воздействия, а напротив, поощряет их к подлым поступкам», — писал Вашингтон Динвидди.

Дисциплина — душа армии, это мог подтвердить любой британский офицер, а в мире не было армии лучше британской. Виргинским колонистам, привыкшим проводить свободное время в игорных притонах, «веселых домах» и питейных заведениях, плетью внушали высокие моральные устои. Безобразные картины в форте Несессити запали глубоко в душу молодому полковнику; вид пьяного солдата приводил его в ярость; любому военному, захваченному в Винчестерской пивной с кружкой джина в руке, всыпали 50 «горячих». Кроме того, Вашингтон не терпел богохульства, сквернословам на первый раз полагалось 25 плетей, а на второй — значительно больше. На помощь Вашингтон призвал полковых капелланов, чтобы воздействовать на заблудших овец силой убеждения.

Не менее важна была сила примера. Если рыба гниет с головы, то и оздоровление надо начинать оттуда же. Каков поп, таков и приход, и Вашингтон был не менее требователен к своим офицерам. В нем заговорили материнские гены: он был очень скуп на похвалу, полагая, что офицеры, хорошо исполняющие свой долг, вовсе не нуждаются в поощрении. Если же с его обычно крепко сжатых губ срывалось одобрительное слово, как правило, оно было обращено ко всему полку, а не к отдельным отличившимся. Зато у него не было любимчиков, и это все оценили. «Наш полковник — образец стойкости в опасности и лишениях; своим непринужденным и учтивым обхождением он завоевал не только уважение, но и любовь офицеров и солдат», — писал один офицер. Однако завоевать любовь подчиненных Вашингтон не стремился, ему было вполне достаточно уважения. Никакой фамильярности! Не обладая «почтенным» возрастом и опытностью, он держал дистанцию с подчиненными.

Но молодая кровь бурлила, полковник рвался в бой. Поход на форт Дюкен покончит с индейскими набегами, уверял он законодателей; однако те настаивали на обороне и создании цепи укрепленных пунктов на границе. В результате ему приходилось постоянно отбиваться от налетов небольших отрядов, которым не было конца. Между тем британское правительство перенесло основные боевые действия в Канаду; в долине Огайо шли бои местного значения.

Как раз в этот момент пришло время выборов в палату горожан. Друзья Вашингтона внесли его кандидатуру в последний момент, даже не предупредив его (но он же когда-то просил брата Джека прозондировать почву на этот счет). Принадлежавшая Вашингтону плантация Булскин наряду с Винчестером, где он находился в данный момент, входила в графство Фредерик, поэтому его кандидатуру утвердили. Правда, молодой полковник был там крайне непопулярен из-за своей строгости и непримиримости.

В те времена кандидатам не полагалось самим вести предвыборную кампанию (чтобы не выказывать слишком большой заинтересованности в получении властных полномочий) — этим занимались доверенные лица. Тайного голосования тоже не было; каждый выборщик выходил вперед и говорил, за кого отдает свой голос, а секретарь, сидевший за столом, записывал. Правда, арендаторам с правом голоса приходилось высказываться под пристальным взглядом землевладельцев, сидевших тут же и тоже делавших для себя пометки… Выборы в Винчестере состоялись 10 декабря 1755 года; Хью Вест получил 271 голос, Томас Сверинген — 270, Джордж Вашингтон — 40… Назвав это неудачей, а не поражением, он сохранил на память протокол голосования, поклявшись себе не повторять ошибок и в следующий раз добиться лучшего результата.