Вашингтон

В конечном итоге Вашингтон выбрал для зимнего лагеря поселок Вэлли-Фордж на берегу реки Скулкилл, в 32 километрах северо-западнее Филадельфии — по его собственному позднейшему признанию, «унылое и неудобно расположенное место». Но в теории это место выглядело идеальным: довольно высокая горная гряда обеспечивала ему защиту; войска Хоу находились в целом дне пути; окрестные леса могли снабжать материалом для строительства хижин и дровами; запасов продовольствия на местных фермах хватило бы для пропитания армии, а чистую воду можно брать из реки. 19 декабря армия принялась обустраиваться в Вэлли-Фордж.

Пенсильванские законодатели наперебой порицали Вашингтона: он уводит армию в лагерь, вместо того чтобы сражаться, — как будто этот лагерь был раем земным. «Могу уверить этих джентльменов, — писал 23 декабря главнокомандующий новому председателю Конгресса Генри Лоренсу, — что гораздо проще и не так огорчительно цедить упреки, сидя в уютной комнате у жаркого очага, чем удерживать холодный холм, открытый всем ветрам, и спать на снегу и морозе без теплой одежды и одеял. Но если в них мало сочувствия к голым, бедствующим солдатам, то я сочувствую им всей душой, мне больно из-за этих страданий, облегчить или прекратить которые не в моей власти».

Какие сражения? Больше всего Вашингтон опасался, что его голодающая армия попросту разбежится. В том же письме он рассказал, что велел своим солдатам напасть на британских фуражиров, рыскающих по окрестностям, но те не смогли выполнить задание. Чем кормить людей? У него на всех 25 бочонков муки, а мяса вообще никакого! Кроме того, у солдат по одной рубашке, а бывает, что и той нет, около трех тысяч человек непригодны для дела, потому что разуты; мыла нет и в помине; люди не спят которую ночь, греясь у костров, так как одеял тоже нет. «Три-четыре дня плохой погоды нас доконают».

Вашингтон ехал в Вэлли-Фордж по кровавым следам, оставленным на обледеневшей дороге босыми обмороженными ногами его солдат. Добравшись до места, поселился в двухэтажном каменном домике при мельнице, построенном Айзеком Поттсом — владельцем кузницы (Forge),которая и дала поселку название. На втором этаже генерал спал, на первом — работал. Адъютанты спали на полу тесного «кабинета», прижавшись друг к другу; обедали в примыкающем к дому бревенчатом сарайчике. Вашингтон был крайне щепетилен во всём, что касалось частной собственности: он взял этот домик в аренду, а не реквизировал его.

Первым делом требовалось построить для людей теплые сухие хижины. Полки поделили на бригады по 12 человек, которые валили лес и строили себе домики. Чтобы подать пример, в период этой стройки Вашингтон спал посреди лагеря в палатке. Для ускорения процесса он привнес элемент соревнования: пообещал 12 долларов бригаде, которая первой выстроит себе хижину, и сотню любому, кто придумает, чем покрыть крышу вместо дерева, оказавшегося в дефиците.

Томасу Пейну солдаты, стучавшие по бревнам тупыми топорами, напоминали семейство бобров: «…каждый при деле, одни тащат бревна, другие — глину, остальные скрепляют одно другим». В течение месяца на ровном месте выросли две тысячи времянок, выстроившихся параллельными рядами.

Внутри было темно и тесно; 12 мужчин должны были уместиться в помещении величиной 14x16 футов (4,6x5,3 метра). По обе стороны от двери размещались узкие нары в три яруса. Многие солдаты набрасывали поверх хижин палатки, чтобы не так продувало пронизывающим ветром. Привилегией офицеров было жить в домике с деревянным полом, рядовые же довольствовались земляным.

Вопрос с пропитанием стоял очень остро. Вашингтон как-то не учел, что местные фермеры предпочтут продавать свой товар британским войскам в Филадельфии за твердую валюту — фунты, а не изголодавшимся соотечественникам за обесценившиеся бумажки, которые печатал Конгресс. «Я не говорю о том, чтобы сразу отмести идею патриотизма, — писал главнокомандующий в Йорк, пытаясь достучаться до Конгресса, — но осмелюсь утверждать, что в большой и длительной войне не выстоять на одном лишь этом принципе». Короче говоря, идеи в рот не положишь…

На рождественском ужине Вашингтон со своей свитой довольствовались барашком, картофелем, капустой и хлебными корками, запивая их водой. Офицеры были особенно удручены отсутствием горячительного. После сражения при Брандевин-Крик Вашингтон потерял почти весь свой обоз, в котором возил посуду, столовые приборы и кухонную утварь, и теперь приходилось орудовать одной только ложкой. Но он прекрасно понимал, что находится в привилегированном положении по сравнению со своими солдатами: «Наши больные голы, и здоровые голы, и несчастные люди в плену тоже голы!»