Вашингтонская площадь

— Прекрасно. Не обвиняя мистера Таунзенда в том, что он влюблен только в твое состояние — и в то состояние, которое ты справедливо рассчитываешь получить от меня, я скажу лишь, что в его расчетах деньги явно играют более значительную роль, чем того требует забота нежного супруга о счастье своей жены. Нет, разумеется, ничего невозможного в том, чтобы неглупый молодой человек проникся к тебе вполне бескорыстной симпатией. Ты честная, добросердечная девушка, и неглупый молодой человек должен это заметить. Однако главное из того, что мы знаем относительно _данного_ молодого человека — весьма и весьма неглупого, — заставляет предположить, что, при всем почтении к твоим личным достоинствам, он почитает твои деньги еще выше. Главное, что мы знаем о Морисе Таунзенде, это что он жил беспутно и растратил свое состояние. Для меня этого достаточно, дитя мое. Я хочу, чтобы твоим мужем стал человек с иным прошлым — человек, сведения о котором говорили бы в его пользу. Если Морис Таунзенд, забавляясь и веселясь, растратил свое состояние, он, надо думать, растратит и твое.

Излагая все это, доктор говорил медленно, с расстановкой, с паузами и ударениями, без всякого снисхождения к нервическому состоянию бедняжки Кэтрин, напряженно ожидавшей отцовского решения. Наконец она опустилась на стул, склонив голову, но все еще глядя на доктора; но, как ни странно (мне даже трудно говорить об этом), Кэтрин, с ужасом понимая, что умозаключения отца склоняются не в ее пользу, не переставала восхищаться изяществом и благородством его речи. Необходимость возражать отцу угнетала и парализовала девушку; но она собрала все свои силы, чтобы тоже говорить ясно. Он был так спокоен, он вовсе не сердился; значит, и ей нужно постараться сохранить спокойствие. И она старалась — но от усилия вся дрожала.

— Вовсе это не главное, что мы о нем знаем, — сказала она дрогнувшим голосом. — Мы знаем и другое, и очень многое. Он талантливый… он так хочет найти себе занятие! Он добрый, и щедрый, и верный, — говорила несчастная Кэтрин, сама не подозревавшая, что способна на подобное красноречие. — А его состояние… состояние, которое он растратил, было совсем крошечное!

— Тем более надо было его беречь, — усмехнулся доктор, вставая. Затем, увидев, что Кэтрин тоже поднялась со стула и стоит посреди комнаты с какой-то неуклюжей серьезностью, полная чувств, которые она не в силах выразить словами, он притянул ее к себе и поцеловал.

— Ты ведь не думаешь, что я буду жесток с тобой? — спросил он, обнимая ее.

Вопрос этот не успокоил Кэтрин; напротив, она услышала в нем намек, от которого ей стало нехорошо. Но ей удалось довольно связно ответить:

— Нет, дорогой отец, потому что, если ты знаешь, каково мне сейчас… конечно, ты знаешь, ты же знаешь все на свете… ты должен быть очень добр со мной, очень мягок.

— Да, я думаю, что знаю, каково тебе сейчас, — сказал доктор. — И уверяю тебя — я буду добр с тобой. И приму завтра мистера Таунзенда. А пока прошу тебя никому не говорить, что ты помолвлена — до поры до времени.

12

Вторую половину следующего дня доктор провел дома, ожидая мистера Таунзенда. Доктор считал (и, наверное, справедливо, поскольку он был человек очень занятой), что таким образом оказывает поклоннику своей дочери большую честь и что у молодых людей будет меньше причин считать себя обиженными. Когда Морис вошел в дом, вид у него был почти безмятежный — он словно забыл об «оскорблении», на которое жаловался Кэтрин два дня назад, — и доктор Слоупер без промедления сообщил гостю, что знает о цели его визита.

— Кэтрин рассказала мне вчера о ваших отношениях, — сообщил доктор. Позвольте заметить, что вам следовало поставить меня в известность о своих намерениях прежде, чем дело дошло до помолвки.

— Я бы так и сделал, — ответил ему Морис, — если бы не видел, что вы предоставляете дочери полную свободу. Она, по-моему, сама себе хозяйка.

— В смысле свободы действий — разумеется. Но в нравственном отношении, я надеюсь, моя дочь не настолько эмансипирована, чтобы выбрать себе мужа, не посоветовавшись со мной. Я предоставил ей свободу, но мне далеко не безразлична ее судьба. По правде говоря, меня удивило, с какой быстротой созрело ваше решение. Ведь вы были представлены Кэтрин чуть ли не на днях.

— Это, действительно, произошло совсем недавно, — с величайшей серьезностью согласился Морис. — Не могу не признать, что мы довольно быстро пришли… к взаимному согласию. Но это вполне естественно: мы сразу обрели уверенность в своих чувствах… и друг в друге. Мисс Слоупер с первой же встречи привлекла мое внимание.

— А может быть, даже _до_ вашей первой встречи? — спросил доктор.

Морис быстро взглянул на него.

— Конечно, я и раньше слышал, что она очаровательная девушка.

— Очаровательная девушка… Вы находите Кэтрин очаровательной?

— Безусловно. Иначе я не пришел бы к вам сейчас.

Доктор немного поразмыслил.