Вася

Подвода Леонида была загруженной едва ли на половину. Тем не менее тележник отказал мне в просьбе присесть на край телеги и я всю дорогу шел пешком. Расстояние было не близким, деревня Сватовская находилась дальше всех, почти сто верст от нашей деревни. Запряженная в телегу лошадь едва переступала ногами и ближе к вечеру я понял, что ночевать придется в поле.

— Как же ты в путь собрался, если у тебя ничего для ночевки нет? — распрягая лошадь, Леонид подозрительно посматривал на висящий за моим плечом мешок.

Я и сам только сейчас сообразил, что не попросил у отца провизии в дорогу, а он не предложил. В моем чар-мешке имелось достаточно запасов, оставшихся еще от солдат. Но доставать котелок, бурдюк с водой и мешочек с крупой, в присутствии постороннего, я поостерегся.

— Меня специальной технике обучили, — соврал я: — позволяет не есть в течении недели.

— Удобно, — согласился Леонид и продолжил расспросы, ломая ветки хвороста для костра: — а правда, что ты с Металлом единение имеешь и в городской школе учишься?

— Конечно, — оскорбившись чужим недоверием, я отдернул рубашку, как если бы на ней был вышит герб старшей школы.

— Вот и хорошо, — запустив руку в мешок, он извлек из нее какой-то предмет, после чего я уловил активируемый конструкт.

Еще месяц назад, и даже неделю назад, я продолжил бы сидеть на прежнем месте, пытаясь понять, что это такое и для чего оно. Сегодняшний я отпрыгнул в сторону, разом активировав три конструкта. Два из них имели защитные функции, а третий атаковал возницу.

— Э… — тележник больше ничего не успел сказать, распятый техникой паутина стихии Дерево.

Возможно истинное название конструкта было иным, но я получал эти знания путем подсматривания и запоминания. Расспрашивать неосторожно воспользовавшегося родовой техникой одаренного в моем присутствии, не всегда было удобно, так что я сам давал им имена, в основном ориентируясь на вид достигаемого эффекта.

Распятый среди трех ближайших деревьев, Леонид хлопал глазами, ничего не понимая. Ставшие гибкими на краткий момент в времени, а потом распрямившиеся и вновь задеревеневшие, ветки надежно держали тело тележника за руки и за ноги.

Подойдя к предмету, доставаемого из мешка и выпавшему из чужих рук на землю, я осмотрел его со всех сторон. На траве лежал грубоватый артефакт, назначение которого оставалось не ясным.

— Что это? — спросил я у растянутого между деревьями мужчины.

— Немедленно отпусти меня! Что ты себе позволяешь! Да я служке в церкви про тебя все скажу! Совсем потеряли уважение к старшим! — чем больше ругался Леонид, тем подозрительнее становилось его поведение.

Решив подстраховаться, я достал из чар-мешка детали доспехов и облачился в броню. Пристроив на поясе нож, я как-то совсем не обратил внимания на разом прекратившиеся угрозы. Взяв артефакт в руки, я выпрямился посмотрел на Леонида. Чем дольше я всматривался, тем отчетливее на лице тележника проступали признаки страха.

Подав энергию на управляющий контур, я активировал скрытый в артефакте конструкт. Тончайшая сеть из воды оплела Леонида, блокировав его способность двигаться. Мужчина продолжал дышать и мыслить, но пошевелить ни рукой ни ногой уже не мог. Развеяв паутину, я не сильно удивился, когда тело тележника упало на землю, не изменив распятой позы.

С лавинообразной скоростью на меня обрушились воспоминания. Слухи, гулявшие по деревне о Леониде, куда-то увозившего детей, которых потом никто не видел. Затем истории о пропадающих одаренных с единением Металла, что даже Царь повелел их собирать и учить. И в конце, мои подозрения насчет отца, о том что Савелий собирался продать собственного сына.

— Куда ты долен был меня привести и сколько за это получил мой отец?! — решив развеять собственные сомнения и извиниться после этого перед напуганным Леонидом, я замер, так как начавший говорить, тележник подтвердил мои самые худшие опасения.

Узнать, что все правда, что Шецкий союз скупает детей с предрасположенностью к Металлу, оказалось ударом по моей вере в людей. Сидя напротив едва горящего костра, я изредка подбрасывал в огонь тонкие ветки, пытаясь понять, как могло дойти до такого, что отцы продают своих детей. Тележник выплатил Савелию три рубля железом, обычная ставка в один рубль была утроена, так как единение со стихией я уже прошел и ошибки в предрасположенности к Металлу не было.

— А что происходит с другими детьми, не у всех же единение с Металлом? — спросил я тележника, все еще находящегося под сковывающим действием от техники грубого артефакта.

Особых иллюзий я не питал, но почему-то надеялся услышать, что их отпускают домой.

— Остаются в рабстве, мало ли какие найдутся прихоти у купивших детишек хозяев, — прозвучал ответ из темноты.

Выяснив где находится перевалочный пункт, я задумался над тем, что мне делать с торговавшим многие годы детьми уродом. Техники, доставшиеся мне от колдуний, сами пришли в мою голову и я применил первый, самый простой конструкт.