Вася Красина и Бюро Изменения Судеб (СИ)

— Нет. Но когда-нибудь побываю, — произнесла я и решила спасти ситуацию, хоть немного ее разрядить. – С шефом или без. Как получится. И цыганский табор захватим.

Да, это тот еще юмор, но эти мысли были первыми, что пришли в голову. Импровизация.

— С цыганским табором я точно никуда не поеду. Только если вдвоем, — ответил мне Буров и засмеялся.

Ирина совсем пошла пятнами. Шутливый ответ Михаила и смех ей не понравились даже больше отказа. Буров и так проводит со мной все последние дни, решая проблему Шурзиной. Ох… Не шутил бы он так со своей бухгалтерией. Как бы чего не удумала Мелких в порыве растрепанных чувств. Насколько же шеф самоуверен и, наверное, разбирается в цифрах, раз ничего не боится.

Разбор полетов и скрытые мотивы, ч.2

Михаил повернулся к Насте, которая, надо отдать ей должное, все это время сидела в кресле с невозмутимым лицом. Ничто не выдавало ее эмоций, никакой реакции, или… я могла их не заметить. Настя будто чего-то ждала отрешенная и наблюдающая.

— Что с Петей? Решили проблему?

— Все отлично, — ответила Настя. — Мы довели обоих Филин до Перекрестка. Теперь все должно измениться. Для мальчишки так точно.

— Я видел. Вероятность увеличилась, но пока недостаточно, — Буров стал крайне серьезным. — Отличная работа, Настя. Теперь проследите за тем, чтобы директор школы выполнила обязательства, вызвала родителей и провела нужную беседу с ними и их детьми.

— Как скажешь. Сегодня же этим займусь.

— И передай Максу, чтобы проследил за Шурзиным Тимуром. Сегодня. Нужно узнать, чем он занимается вне работы. Отчет мне на стол. Теперь жду подробностей субботы.

Буров слушал обстоятельный рассказ Кошкиной, я же пыталась понять, что со мной произошло. Чтобы не привлекать к себе внимание, пошла на кухоньку, залила чайный пакетик с бергамотом кипятком в любимой чашке, задумалась.

Как так получилось, что я вдруг испытала злорадство, а следом за ним чувство стыда? Я казалась себе гадкой, никчемной. Эмоции отравляли, лишали внутренней гармонии, постоянства счастья, что требовало во всем разобраться. Тут же. Прямо сейчас.

Внутренний баланс прежде всего достижим, если любишь себя. Как сказал Макс в субботу: «Для начала пойми кто ты есть, полюби себя во всех проявлениях, прости себя за то, что мучает, и научись жить настоящим».

Любить себя во всех проявлениях. То есть принять злорадство и наслаждаться этим. Серьезно?

Но мне не нравится, что я такая… Почему я так реагирую? И ответила сама себе: «Потому что ты, Василиса, животное. И решила конкурировать за внимание шефа с другой красивой самкой, вот и обрадовалась ее провалу, глупышка». Вот так себе честно ответила. Да. Ведь с честности все начинается.

В таких реакциях нет ничего плохого. Мы же все человеки. Любить себя даже гадкой – вот это задача! И все же… Что-то внутри все равно никак не хотело успокаиваться. Ответов этому «Что-то» было совсем недостаточно. А что тогда «Это» хотело внутри меня?

Оно хотело больше не испытывать подобные чувства. Ни злорадство, ни стыд. И как этого добиться? Я лихорадочно думала.

Всё токсичное отравляет внутри, заставляет нервничать, даже болеть, не говоря о последствиях в виде ненужных событий. Это не о любви к себе. Совсем не о любви. И как найти ответ?

На минуточку стать «Ириной»? Попробовать понять, почему она это сделала? Так?

Да, я бы так себя не повела, еще и напоказ! Она сама несет ответственность за свое поведение. Думать надо, что делаешь. Но, если бы я так себя повела и так прилетело от шефа… Мне было бы неприятно.

Но почему я так себя повела бы чисто гипотетически? И злорадство сменилось сочувствием. Нет, жалости не было. Ирина получила то, что получила. Сочувствие пришло в другом: Ирина Мелких страдала. Она была несчастной. Она очень хотела эмоций, любви, пусть даже будучи замужем, (кто я такая судить?), но по каким-то причинам не имела их в жизни. Вот в Бурова, наверное, влюбилась, но не получила желаемого. Радоваться чужим страданиям мне уже не хотелось, и злорадство пропало совсем. Откуда ему теперь взяться?

Совещание закончилось после того, как я рассказала Бурову о разговоре с Алией. Михаил выслушал, а потом добавил, прежде чем уйти в свой кабинет:

— Через пятнадцать минут должна прийти Климова. Подруга Алии. Она захочет узнать о том, как продвигаются наши дела. Поговори с ней. Если она хочет помочь подруге, пусть подыщет ей работенку. Такую, чтоб не мешала. А как найдет, пусть сначала сообщит нам.

— А она найдет?

— Главное, посеять зерно идеи, Василиса. А затем подождать. Вселенная знает, что делать.

Коллеги вскоре разошлись по рабочим местам, я осталась наедине с Елизаветой Андреевной. Та уже мысленно потирала руки от удовольствия всучить мне кипу бумаг, что лежали у нее на столе для того, чтобы их перебрать и разложить по черным папкам.