Василёк

Сашенька ненадолго отлучилась, оставив друга одного. Она придумала для себя новый образ, которым хотела окончательно и бесповоротно очаровать Василька. Для этого ей понадобилось немного фантазии, три дня времени, отрез голубой ткани, скучающий и забытый мамой в шкафу. Позаимствовав незаметно у сестры Раи самое романтичное платье цвета чайной розы с рюшами и рукавами-фонариками, на которое она накинула легкую вуаль лазурного пальто, собственноручно сшитого на машинке «Zinger». Ноги украшали аккуратные белые туфельки, подаренные старшим братом и нежно обутые на кружевные носочки. Завершающим штрихом был шифоновый платок, в палитре которого художественно соединились и небесная гладь, и розовая дымка, и, казалось, аромат белой акации.

– Ох, какая ты, – Василек замер, на мгновенье растерялся и не мог найти подходящее слово, – красивая! Очень красивая, моя Сашенька!

Он лихо подхватил ее легкую воздушную фигурку, приподнял на руках и закружил в спонтанном танце под медленно звучащие из приемника, как из патефона, слова песни:

«…Если бы тебя я в этот вечер встретил, где же ты, желанная, почему молчишь?»1

Сашенька смеялась, запрокинув голову, нежно обнимала его за руки и плечи, спрятанные в ладно сидящую рубашку персикового цвета, так красиво оттеняющего кожу. Юные и счастливые, они выскочили на улицу, побежали, запрыгнули на мотоцикл и понеслись, понеслись навстречу новому дню, новым событиям и радостям. За этим чистым и по-детски рождающимся чувством, отсутствием видимых препятствий и кажущимся спокойствием, реальная жизнь уже готовила серьезные испытания, которые им предстояло преодолеть вместе.

Весь день до самого вечера они провели на природе: гуляли, исследуя давно знакомые деревенские просторы, забирались на высокие холмы и вихрем сбегали вниз, находили заброшенные дома, представляя себя хозяевами, и даже забрели на старое кладбище, разгуливая по которому рассматривали потертые временем фотографии и придумывали истории жизни их владельцев.

Незаметно близился вечер, и нужно было возвращаться, чтобы успеть перекусить на ходу перед кино. Пропустить новую киноленту Сашеньке не хотелось. Василек был не таким фанатом кинематографа, но отказать подруге не мог, поэтому с удовольствием поддерживал ее компанию. Они нашли оставленный еще утром мотоцикл и помчались в деревню, по пути заехав в сельмаг за легким перекусом. Уже смеркалось. Уютно расположившись на свободной лавочке рядом с клубом, пришел черед Василька угощать свою спутницу. Он ловко расстелил газетную скатерть, сделал несколько бутербродов из черного хлеба и докторской колбасы, предусмотрительно порезанной еще в магазине, к ним по задумке полагалось несколько помидор-сливок, которые они смачно кусали и макали в крупную соль, горкой лежащей прямо на «скатерти». На десерт шеф предложил запивать пряники газировкой прямо из бутылки. Они ждали начало сеанса и беззаботно болтали обо всем.

– Эй, закурить не найдется? – вдруг неожиданно раздалось позади.

Василек обернулся, увидев трех парней лет девятнадцати, вполне боевого вида с недовольно выпяченными челюстями на хмурых лицах.

– Шурка, это твой ухажер что ли?! Откуда он взялся?

– Я – Бегишев, живу в K. Не курю. Будьте любезны, представьтесь и вы, господа! – по-военному отчеканил с нескрываемой иронией Василек, он умел произвести впечатление.

– Чего? Ты еще и дерзить вздумал? – эти трое с недоумением переглянулись. – А ну, пошли поговорим!

Они медленно потянулись друг за другом, обходя клуб сбоку. Василек встал, расправил и размял плечи, уже предвидя сценарий развития событий и реально оценивая свои возможности. Сашенька не могла остановить его в решимости, оглядываясь, искала глазами подмогу. Недалеко, метрах в ста от клуба она увидела в свете фонаря две приближающиеся мужские фигуры, смутно напоминающие друзей старшего брата, которых знала в лицо, но не была знакома, и бросилась со всех ног к ним навстречу.

– Там друга моего избивают, пожалуйста, помогите! – выпалила она со страху. – Я – Саша Храмова, если вспомните, сестра Виктора.

Молодые мужчины без слов побежали за ней. Уже приближаясь, Сашенька услышала за углом приглушенные стоны. Василек лежал на асфальте без сознания с разбитым в кровь лицом, он был серьезно ранен. Присев на коленях рядом, судорожными движениями она достала платок, стараясь остановить кровь и не причинить ему боли. Два спасателя, запыхавшись, подоспели вовремя, мгновенно оценив опасность ситуации, один кинулся преследовать негодяев, второй побежал вызывать скорую помощь. Время считало свои минуты.