Василевс

На следующий день, 22 марта 571 года, в Вербное воскресенье, утром Иоанн Схоластик собрал на патриаршей кафедре, которой руководил, православных столичных епископов.

– Вот доверенность императора Юстина II! – показал он им документ. – Он дал, своей властью, разрешение на евхаристию[149] монофизитов по-православному!..

Он обвёл взглядом епископов, стараясь определить, понимают ли они истинный смысл этой акции, что дело не в евхаристии, а в борьбе с опасной схизмой, монофизитами, обладающими большой властью при дворе покойных Юстиниана и Феодоры и сохранивших её до сих пор, поскольку даже племянник покойного императора Юстин II с опаской относится к ним. Самое же главное в том, что они, схизматики, скопили огромные богатства по монастырям от дарений той же Феодоры. И сломать их можно, если лишить их имущества…

По глазам епископов он понял, что они не расходятся с ним в этом вопросе.

– И властью, данной мне императором! – показал он снова доверенность, подняв её в сжатом кулаке над головой. – Я даю вам распоряжение: закрыть в столице все монофизитские собрания!.. Все священники и епископы подлежат аресту и заключению в тюрьму!.. Послать клириков, с евхаристией, в сопровождении солдат в монастыри, находившиеся в столице, на её окраинах и окрестностях! Силой заставляйте монахов принимать евхаристию по-православному!.. Тех же, которые будут упорствовать, арестовать и тоже посадить по тюрьмам!.. Экскувиты уже ждут ваших клириков у дворца императора во главе с их начальником Тиберием!.. За дело, с Богом!.. Аминь!..

Акция была проведена стремительно. После того как по монастырям монофизитов прошли клирики с солдатами, патриарх обошёл сам эти монастыри и поставил там своих настоятелей.

На другой день ближайший к дворцу монастырь монофизитов посетил Юстин с Элией. С ними пришли придворные, экскувиты с Тиберием, они оцепили Юстина и Элию кольцом так, что к ним невозможно было подступиться монахам.

Юстин обратился к монахам, объяснил, с чем была связана эта чрезвычайная мера.

– Вы, монофизиты, стоите на своём, не идёте на соглашение с православными, цепляетесь к каждому слову эдикта!.. И это тогда, когда раздор в церкви наносит ущерб единству страны перед нашествием варваров, персов и других наших недругов!..

Он говорил долго и эмоционально, раздражённый этой ненужной акцией, устроенной патриархом, догадываясь о его истинных целях.

Монахи же молчали, угрюмо взирая на него и Элию.

Затем по его знаку придворные слуги стали предлагать монахам подарки… Вышло несколько монахов из их рядов, приняли подарки в знак согласия на евхаристию по-православному…

Юстин и Элия покинули этот монастырь монофизитов, зная, что тех, кто согласился на евхаристию по-православному, оставят в этом монастыре, остальных же отправят в ссылку и заточение.

Не в силах терпеть в это время краха дела всей своей жизни, сидеть на месте, Иоанн Эфесский взобрался на своего ослика и поехал в «монастырь сирийцев», монастырь отшельника Мары, покойного «сына Завета». Путь туда был не ближний, за заливом Золотой Рог, и за время в пути он много передумал, но так и не нашёл объяснения всего происходящего… В голове только стучала одна едкая мысль, что во всех бедах монофизитов был виноват патриарх Схоластик…

Когда он добрался до монастыря Мары, как называл он до сих пор «монастырь сирийцев», там его встретили в воротах монахи-синодиты, преградили ему путь, не пустили даже во двор монастыря.

От такой жестокости он прослезился, утёр слёзы рукавом рясы, повернулся и поплёлся прочь, вспоминая, что двери этого монастыря монофизитов, как и все другие, были открыты для всякого в пути нуждающегося странника, убогого… Почувствовал его состояние и ослик, без лишних команд он дробно застучал копытцами по каменистой тропе вслед за ним.

Он вернулся в столицу, в ксенодохий Еввула, где он ютился в крохотной каморке. Его почему-то не трогали, оставили пока на свободе. Вокруг же него рушился его мир, мир монофизитов. Он создавал его, управлял, ухаживал, как за цветком нежным и ранимым.

Со всех сторон приходили известия, что тот или другой из его единоверцев под давлением уступал синодитам. Те же, что томились по монастырям и тюрьмам, тоже постепенно подчинялись патриарху.

Прошёл праздник Пасхи, напряжение среди монофизитов стало спадать. Но тут опять напомнил о себе патриарх Схоластик.

– Все монофизитские епископы подлежат снова рукоположению! – заявил он на собрании православных священников.

– Ваше преосвященство, перерукоположение диофизиты считают недопустимым, – подал голос один из епископов. – И это может взорвать всю ситуацию, и так напряжённую!..

Монофизиты же сразу догадались, что этим обрядом Схоластик хочет закрепить зависимость вступавших в Константинопольскую иерархию лиц от патриаршей кафедры. Поняли они также, что их считают еретиками самой опасной категории и отнимают всякие оправдания у тех, кто пошёл на уступки синодитам.

Монофизитские епископы решительно отказались подвергнуться повторной хиротонии. Они отложились опять, борьба возобновилась с новой силой.