Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

Эта организация, основанная в 1958 году в Неаполе по инициативе итальянского прозаика Джанпаттисты Анджолетт и объединявшая более тысячи литераторов из 23 стран, в отличие от тогдашнего Пенклуба, считалась площадкой литературного диалога Востока и Запада. Ее члены, согласно уставу, были обязаны «содействовать развитию духа дружбы и сотрудничества между народами». Сообщество в целом держалось столь свойственной многим европейским интеллектуалам леволиберальной позиции равной удаленности, осуждало, с одной стороны – антикоммунизм и колониализм, а с другой – ужасы ГУЛАГа, и признавалось в СССР «форумом здравомыслящих творческих деятелей». В 1963 году в нем состояли 150 советских литераторов.

На Флорентийском конгрессе 1962 года обсуждали взаимосвязи между литературой, радио, кино и телевидением. Ну а в Ленинграде, где собралась сессия руководящего совета Сообщества, решали вопрос: что делать с  кризисом романа. Тема встречи так и звучала: «Судьба романа».

Причем тот печальный факт, что современный роман находится в кризисе, сильно беспокоил западных писателей. Что же до их советских коллег, то их смущало другое: а с какой это стати буржуазные литераторы ни с того ни с сего взялись толковать о каком-то кризисе, когда у нас-то роман-то процветает? Не иначе готовится очередная культурная провокация… Не иначе не просто так едут к нам Генрих Белль, Уильям Голдинг, Итало Кальвино, Альберто Моравиа, Ален Роб-Грийе, Жан-Поль Сартр, Тадеуш Ружевич и другие. Ну так и что ж? В случае чего найдутся и у нас мощные умы, виртуозные полемисты и корифеи культуры – Константин Симонов, Борис Сучков, Александр Твардовский, Илья Эренбург. Да вот и молодая подоспела гвардия, неугомонная, задиристая, ищущая, недавно вразумленная мудрыми наставлениями партии и правительства. Скажем, вот, к примеру, Аксенов Василий Павлович…

В ту пору, как, впрочем, и после, его увлекал вопрос: почему зарубежные коллеги опасаются, что роману как жанру грозит кризис? Ведь в нашей-то, советской-то литературе всё с этим делом очень даже хорошо. Накатила «новая волна» – Гладилин, Войнович, Владимов, Трифонов, Битов, Искандер. Да и «старая волна» не сошла еще на нет: вон академик Михаил Александрович Шолохов – хоть и не нобелевский еще лауреат, а как авторитетно рассуждает о торжестве социалистического реализма. А что до романа, то – да есть ли, товарищи, у нас жанр главнее? Ты крупный писатель, идешь в ногу с эпохой, в курсе наших трудовых и боевых побед – издавай романы! Не-е-ет, может, это у вас на Западе с романом (как и со всем остальным) творится что-то нехорошее, а у нас в СССР он по-прежнему живее всех живых.

А что? Полки магазинов и библиотек гнутся под тяжестью томов, сработанных по «основному художественному методу». Ясное дело: наши-то книжки – тех, кто вроде Гладилина «усек», что «соцреализм – чушь собачья», – там не стоят, мгновенно раскупаются…

А у них, на Западе, в чем проблема? Пиши как хочешь, издавай, что желаешь: реализм так реализм, авангард так авангард… В чем же кризис? Узнаем-ка из первых уст. Ну вот, хотя бы от Алена Роб-Грийе – знаменитого теоретика «нового романа». Говорят, дискуссии Василия и Алена выходили за рамки официальной программы. Друг Аксенова Евгений Попов в одной из бесед с другом Аксенова Александром Кабаковым поведал, что, встретившись как-то с Роб-Грийе в неформальной обстановке, упомянул имя их общего друга, и тот «мгновенно среагировал: "А-а! Аксенов, Василий!"[74] И тут лицо его озарилось такой улыбкой, мужской, я бы сказал, и он говорит: "Шестьдесят второй год, Петербург… это самое… Ленинград… Да-а…" То есть я чувствую, там были выпивка, похождения…». А всё, чтоб понять: какова она – судьба романа.

2

Организаторы форума были не против: пусть общаются! И почему бы попутно не выпить, не погулять? Хоть под прозрачным небом Петербурга, куда мечтал вернуться Мандельштам, хоть под стеклянной крышей интуристовских чертогов… «Два полномочных секретаря отечески озирали… жующих европейских литераторов, хлебосольно улыбаясь… Оба отвечали за этот обед, и, случись какая-нибудь накладка, обоих не погладили бы "на этажах". Поэтому и приходилось… совещаться, сдерживая взаимную ненависть…»

Фрагмент «Ожога» внятно передает подход оргкомитета к встрече. Его беспокоили ее повестка дня и ход. А ну что не так? Вдруг заплачут гости: хана, мол, роману; кранты жанру, на ладан дышит. Вмешался сам ЦК КПСС. Глава советской делегации Иван Анисимов – «Иван Грозный» (так его прозвали иностранцы) – накачивал своих: мол, противопоставим проискам идейно незрелых гостей неколебимую твердыню советской реалистической классики.