Василий I. Воля и власть

Убийство ханом Шадибеком Тохтамыша в Сибирской земле. Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.

Разрыв союзнических отношений Василия I и Витовта сыграл определенную роль в улучшении отношений великого князя с Юрием Звенигородским. Он участвует в походах великого князя: 1414 г. на Среднюю Волгу и 1417 г. на новгородские волости.

Но вскоре ход событий вновь заставил московского князя задуматься о союзе с Витовтом. Причиной опять явилось опасение, что Юрий все же станет великим князем.

Поскольку в Древней Руси полностью дееспособным признавался только женатый человек, 14 января 1416 г. Василий I сыграл на Москве свадьбу своего сына Ивана, женившегося на дочери князя Ивана Владимировича Пронского. На тот момент жениху было 19–20 лет, что считалось несколько запоздалым. Это может говорить о его проблемах со здоровьем. Как бы то ни было, 20 июля следующего 1417 г., на пути из Коломны в Москву, наследник Василия Дмитриевича скончался, не оставив потомства[66].

В этих условиях летом 1417 г. великий князь срочно переписал завещание на единственного из живых сыновей – «пеленочника» Василия, родившегося в марте 1415 г., за два года до кончины своего старшего брата Ивана. Опеку над ним и его матерью в случае своей смерти великий князь поручал тестю – великому князю литовскому Витовту, своим братьям – Андрею, Петру и Константину Дмитриевичам, а также сыновьям скончавшегося к тому времени Владимира Серпуховского – Семену и Ярославу Владимировичам: «А приказываю своего сына, князя Василья, и свою княгиню, и свои дети своему брату и тистю, великому князю Витовту, как ми реклъ, на бозе да на немъ, как ся иметъ печаловати, и своеи братье молодшеи, князю Ондрею Дмитриевичю, и князю Петру Дмитриевичю, и князю Костянтину Дмитреевичю, и князю Семену Володимеровичю, и князю Ярославу Володимеровичю, и их братье, по их докончанью, как ми рекли»[67].

Рождение у Софьи Витовтовны сына Василия.

Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.

В тексте грамоты привлекает уточнение «как ми рекли» применительно к Витовту. Это говорит о соответствующих договоренностях московского и литовского князей. Однако нам неизвестно о каких-либо личных встречах Василия I и Витовта после захвата последним Смоленска. Да они были бы невозможны, поскольку политика Василия I в отношении Литвы раздражала тогдашнее общественное мнение, полагавшее, что в итоге это приведет к тому, что все русские земли окажутся во власти Витовта. Виновницей этого полагали «литвинку» Софью Витовтовну, стремившуюся закрепить великокняжеский стол за своим потомством.

Очевидно, переговоры о покровительстве московского наследника Витовтом велись через посредника, каковым, судя по всему, являлся сын Ольгерда Семен Лугвень, женатый на дочери Дмитрия Донского Марии. Указание на это видим во второй и третьей духовных грамотах Василия I, в которых среди драгоценных сосудов, передаваемых наследнику, значатся «каменное судно болшее, што ми от великого князя от Витовта привезл князь Семен, да кубок хрусталной, што ми король [Ягайло] прислал»[68]. В первой духовной грамоте эти предметы не значатся.

В этих условиях и Василий I, и Юрий Звенигородский стали искать поддержку среди членов московского княжеского дома. Хотя великому князю формально удалось заручиться согласием всех своих родичей, за исключением Юрия, оно не стало единым. Именно в этом ключе следует рассматривать разразившуюся в 1419 г. ссору Василия I и его младшего брата Константина Дмитриевича, вынужденного покинуть Москву и перебраться в Новгород. Конфликт братьев тянулся два года, но в 1421 г. Василий I вынужден был примириться с Константином, понимая, что вражда с ним крайне вредит закреплению прав его малолетнего сына Василия на великокняжеский стол. Никоновская летопись, сообщая о возвращении Константина, подробно объясняет причины разрыва: «Того же лета князь Констянтинъ Дмитреевичь изъ Великаго Новагорода отъеха на Москву, а былъ въ Новегороде того ради: понеже братъ его князь велики Василей Дмитреевичь хотелъ его привести въ целование крестное подъ своего сына, князя Василиа, онъ же не хотя быти подъ своимъ братаничемъ и поиде въ Новъгородъ, и князь велики Василей Дмитреевичь, братъ его, отня у него всю отчину его, и бояръ его поима, и села и животы ихъ отня, и ихъ розведе и юзы железными связа»[69]. Но, даже примирившись с братом, Константин в главном вопросе – кто станет следующим великим князем? – предпочел сохранить нейтралитет.