Василий III

Псковско-дерптский договор 1509 года вводил перемирие на 14 лет. Подтверждалась старая псковско-ливонская граница и вводились правила торговли, сходные с вышеизложенными («чистый путь», отмена «колоды», право розничной торговли, право гостевой торговли, свобода от таможенных сборов). Дерптские купцы получали только право свободного проезда, а в остальном псковские торговцы имели преимущество. Специальными статьями гарантировалась защита русских церквей в Дерпте, вводился совместный суд и т. д. Кроме того, дерптский епископ подтвердил обязательство платить Пскову дань. Этот пункт, фигурировавший в договорах с 1463 года, на практике не выполнялся. Происхождение так называемой Юрьевской дани (Юрьев — древнерусское название Дерпта) таинственно и теряется во мгле веков. Но Россия считала пункт о дани важным — не в смысле денег (их все равно не платили), а как знак того, что дерптский архиепископ признает свое подчиненное положение от Пскова.

Почему в 1509 году Ливония согласилась с таким нарушением своих прав? За счет чего Василий III добился столь впечатляющего дипломатического успеха? По всей видимости, причиной податливости было то, что правительство Василия III, в отличие от местных властей Пскова, не очень-то дорожило балтийской торговлей. Ведь вопреки очевидной выгоде Россия почти на 20 лет, с 1494 по 1509 год, разорвала на Балтике свою торговлю с Ганзой, легко пошла на экономические санкции против Ливонии, требуя для себя беспрецедентных льгот. Русские купцы легко переключались на торговлю с Данией и Швецией (через Ивангород и Выборг) и на торговлю сухопутным путем с Великим княжеством Литовским. Для ливонцев же и ганзейцев потеря русского рынка была более чувствительной. И Ливония, и Ганза были готовы согласиться на льготы для русских, лишь бы они восстановили в Новгороде ганзейский двор и везли свои товары через ливонские порты.

Россия не спешила возобновлять торг. В 1510 году она потребовала вернуть «пограбленные» у русских купцов товары, отпустить пленных, выплатить компенсации погибшим, возвратить и очистить «полаты» и церкви русских негоциантов. Важным требованием было соблюдение церемониала, согласно которому именно Ливония должна просить о мире и возобновлении торга — прислать «челобитье».

Теперь все зависело от русско-ганзейских переговоров, которые и состоялись в 1510 году. Россия требовала запретить ввоз и торговлю солью, ограничить юрисдикцию местных судов делами до десяти рублей, гарантировать неприкосновенность русских церквей и «концов» в немецких городах. Н. А. Казакова справедливо замечает, что русские «концы» были только в ливонских городах, но не в германских, и этой статьей Россия при Василии III намечала проникновение в собственно немецкие города[137].

Таким образом, Москва интенсивно вмешивалась в экономическую и политическую жизнь северо-запада Руси. Собственно, псковский голос в этих событиях не очень-то и слышен. Присоединение Пскова к Московскому государству было уже во многом формальностью. Но для этого все же требовались некоторые действия, символические и юридические акты. Тем более что у Василия III к Пскову был персональный счет. В 1499 году псковичи не пустили его у них княжить и поддержали Дмитрия-внука. Такое не забывается. И теперь у Василия III появился шанс объяснить Пскову, кто на Руси главный.

Весной 1509 года псковский наместник великого князя Петр Васильевич Шестунов был смещен и заменен на князя Ивана Михайловича Репню Оболенского. В этом назначении можно усмотреть определенную провокацию: как горестно писал псковский летописец, «был тот князь лют до людей». Если рассматривать дальнейшие события, то можно предположить, что их сценарий был продуман заранее: назначение злого, жестокого и несправедливого наместника ставило псковичей в положение, когда они непременно на него пожаловались бы великому князю. А уж он должен был принять решение. А решения могли быть разными. Ведь государь мог счесть, что в конфликте виноват Псков, а князь Репня — агнец божий и верный слуга государя…

Неизвестно, была ли эта интрига продумана или Василий III действовал, что называется, «по ситуации». Но псковичи попали в расставленную ловушку. 23 сентября 1509 года Василий III выехал из Москвы в Новгород и прибыл туда 26 октября. Если верить московскому летописцу, к нему тут же приехал князь Репня с жалобой на непослушание псковичей. Василий III послал в Псков грамоту с требованием исправиться и во всем слушаться наместника. В ответ из Пскова прибыла делегация посадников и бояр во главе с Юрием Елисеевичем Копыл ой. Они привезли встречную жалобу, уже на Репню Оболенского и его бесчинства.