Василий Иванович Чапаев

Операция рассчитывалась на окружение и уничтожение противника, захват всего имущества и вооружения. Для достижения наибольшей внезапности и исключения возможности переброски противником сил к Николаевску с других участков наступление приказывалось начать, не ожидая полного сосредоточения 25-й дивизии. В итоге операции войска должны были выйти на линию М. Глушица, Б. Глушица, Пестравский выселок (Тамбовка), Каралыцкий Умет, Мурашино, Ивановка, Сергеевка, Гаршино, Васильевка (Красногорье), Любимовка, Сайнова и занять их. От 25-й дивизии к операции привлекались только что выгрузившаяся из эшелонов 73-я бригада и вся конница, подошедшая из-под Уфы утром 30 июня на станцию Погромное своим ходом. До прибытия управления 25-й дивизии Особая бригада подчинялась командиру 73-й бригады, который в свою очередь подчинялся непосредственно М. В. Фрунзе.

Разграничительные линии между Особой и 73-й бригадами были Дмитриевка, Александровка, Устинов, Ново-Павловка, Б. Глущица — все пункты для 73-й бригады включительно; между 25-й дивизией и I армией — Бузулук, Родионовка, Александровка (Грачевка), Сергеевка — все пункты, кроме Сергеевки, для I армии включительно. Командующий I армией, направляя основные усилия на овладение районом Гаршино, обязывался обеспечить операцию слева (с востока) всей армейской конницей, в состав которой включались части 3-й кавалерийской дивизии бывшей Туркестанской армии, следовавшей также походным порядком из-под Уфы в район Бузулука[619].

Из приказа видно, что М. В. Фрунзе стремился как можно быстрее разрядить создавшуюся в районе Николаевска обстановку. Но В. И. Ленин, внимательно следивший за положением на фронтах, запросил М. В. Фрунзе 1 июля телеграммой следующего содержания: «Развитие успехов противника в районе Николаевска вызывает большое беспокойство. Точно информируйте, достаточное ли внимание обратили Вы на этот район. Какие Вы сосредоточиваете силы и почему не ускоряете сосредоточение? Срочно сообщите о всех мерах, которые принимаете»[620].

М. В. Фрунзе в тот же день доложил, что операциям на уральском участке фронта и, в частности, в районе Николаевска им уделяется самое серьезное внимание ввиду очевидной опасности соединения колчаковско-деникинского фронта на Волге. Но до сих пор в его распоряжении на этом направлении были лишь слабые, совершенно не подготовленные и плохо вооруженные части. Все остальное было занято под Уфой.

Теперь же из-под Уфы самым спешным порядком и с напряжением всех сил перебрасывается 25-я дивизия в район Богатое, Бузулук для нанесения удара с севера. Одной этой дивизии для ликвидации Уральско-Оренбургского фронта далеко не достаточно, но не позднее 10–14 дней Уральск и весь север области будут освобождены. Взятие Николаевска обеспечено в ближайшее время[621].

Несмотря на принимавшиеся меры, командование IV армии, так же, как и командир 22-й дивизии, возбуждало ходатайство об оставлении Уральска. 2 июля М. В. Фрунзе командарму Авксентьевскому ответил телеграммой, что это — проявление непонимания общей обстановки, которая в настоящее время больше, чем когда-либо, требует решительных действий для ликвидации противника в Уральской области при непременном условии удержания Уральска, приказал выполнять данную армии задачу и не возбуждать никаких ходатайств, которые нежелательны в смысле морального воздействия на подчиненных[622].

Обращаясь в приказе к войскам, М. В. Фрунзе писал: «Необходимо на фронте IV армии перейти в решительное наступление, нанести противнику сокрушительный удар, от которого он не мог бы более оправиться, и навсегда искоренить зародыши и очаги восстаний и мятежей в Уральской области. Задача эта возлагается мною на I и IV армии со славной 25-й дивизией, грозное оружие которой хорошо известно мятежникам»[623].

Главный удар на Уральск наносила группа В. И. Чапаева. Полки 25-й дивизии перебрасывались от Уфы на уральское направление по железной дороге, выгружались на станциях Богатое, Неприк, Бузулук и других и, не задерживаясь, уходили в районы сосредоточения для наступления. Слух о прибытии дивизии разнесся по окрестным деревням. На станциях выгрузки скапливалось много крестьянских подвод. Чапаевцы вначале думали, что крестьяне съезжались на базары, но оказалось, они прибывали встречать их, повидать близких и знакомых, оказать помощь. Встреча для прибывших была приятна, а помощь очень кстати, так как обозы к боевым частям еще не подошли.

Но с началом переброски дивизии между Чапаевым и Фурмановым вместо дружной работы произошел разлад: комиссар высказал недоверие к Василию Ивановичу, в результате которого ни тот, ни другой не пожелали вместе работать. 26 июня Чапаев дал на имя М. В. Фрунзе следующую телеграмму: «Прошу в самом срочном порядке отстранить меня от занимаемой должности, так как я не могу быть вместе с Фурмановым ни одного дня»[624].