Василий Иванович и дело чёрного старика

– Это ненадолго. Вот на эти «добрые» лица посмотришь, – при этих словах он кивнул в сторону открытой двери прозекторской, – и закуришь. Папироса действует лучше, чем валидол.

– Если честно, надеюсь справиться без папирос.

– Вы очень правильный молодой человек. Кстати, как вас зовут?

– Василий Куприянов. Я от Панкратова. Он вам звонил.

– Да, Илья Петрович мне звонил. Пойдёмте со мной, Василий.

Шуляк шёл неспешно, попыхивая папиросой. Руки он так и не опускал, будто боялся испачкать халат. Зайдя в кабинет, Богдан устало присел на кушетку рядом с рабочим столом. Освободился от фартука и глубоко затянувшись, потушил папиросу в пепельнице.

– Будь добр, Василий, – наконец опустив руки себе на колени, сказал Шуляк. – Вон бордовая папка на столе. Возьми там верхнюю бумажку. Это то, что нужно Панкратову. И иди с Богом.

– Спасибо, – Василий взял лист бумаги, исписанный убористым неразборчивым почерком. – До свидания!

– Вам очень повезло, – вдогонку уходящему Куприянову сказал Шуляк. – Ну, во-первых, что вы попали к Илье Петровичу. Это удача. Таких людей становится всё меньше и меньше. Во-вторых, что вы расследуете кражи, а не убийства. Значит, очень редко будете посещать наше заведение.

Богдан внезапно откинулся назад и, прислонившись к покрашенной в блеклый салатовый цвет стене, замолчал. Василий после небольшой паузы спросил:

– А, в-третьих, будет?

– А как же! В-третьих, хорошо то, что вы не пошли в судмедэксперты.

– Тяжёлая работа?

– Понимаете, Василий, неблагодарная. Представляете, сколько людей прошло через мои руки. И никакой пользы. Они со мной не разговаривают. Я не получаю никакой полезной информации. Это плохое общество. Плохое, – Шуляк встал с кушетки, подошёл ближе к Куприянову и, улыбнувшись, продолжил. – Ну и, в-четвертых, вы молоды, а значит у вас всё впереди. И радости, и горести, и любовь, и расставание, и удачи с неудачами. У вас впереди жизнь. Цените её и пользуйтесь ей. Дышите ей полной грудью. А если станет грустно и тоскливо, приходите, поболтаем.

И действительно в самые грустные и сложные дни Куприянов приходил к старику-философу. Это помогало Василию не только пережить трудные моменты, но и познать тонкости окружающего мира.

– О чём задумались, Василий Иванович, – прервал воспоминания Куприянова молодой судмедэксперт Гена Стеклов.

– Здравствуй, Гена, – Василий вернулся в реальность. – Что там с Терёхиной?

– А что с Терёхиной? Ясно как божий день. Суицид. Отравление газом. Я даже знаю, почему старушка пошла на такой шаг.

Куприянов сделал вопросительный жест головой.

– Да, да! Знаю! У неё был рак. Видимо понимала, что не выкарабкается. Решила не перекладывать хлопоты на родственников. Просто тихо ушла.

– Это правда, что тихо. Могла уйти со всем подъездом. И очень громко. Соседям повезло.

– Это да! Заключение после обеда будет готово.

– Спасибо, Гена! – Куприянов протянул руку эксперту. Стеклов подставил запястье. Привычка. – После обеда зайду.

– Василий Иванович, а чего это ты за это дело взялся? – спросил Стеклов.

– Долго объяснять, Гена. Тут дело не в трупе. Тут дело в том, что у Терёхиной нашли. Но это большой секрет, – Куприянов хихикнул и, махнув рукой, удалился.

Времени у Василия Ивановича было мало. Надо было как можно быстрее найти ниточку, связывающую кражу в квартире любовницы Кононенко, в семьдесят шестом, и найденное колье, похищенное из той квартиры у Маргариты Терёхиной. С чего начать, Куприянов уже определился. Первым делом общага, в которой жила раньше Маргарита, а потом театр. Там, насколько помнил Василий, Терёхина работала в семидесятых годах.

ГЛАВА 4. 1973 год. 8 августа. 10:13

– И что, никто ничего не слышал и ничего не знает? – Зиновьева была разочарована докладом Подгорного. – В это с трудом верится. Андрей, трясите своих информаторов дальше.

– Я так и делаю, Елена Яновна. Но понимаете, воры сами удивлены. Так чистенько обчистить квартиру, без всяких следов. Тут домушник не промах, а главное навели очень точно.

– Отрабатываешь? – сухо спросила Зиновьева, имея в виду наводчика.

– Отрабатываю.

– Хорошо. Рыбак, – обратилась следователь к Виктору, – по скупщикам есть информация?

– Нет, Елена Яновна, – ответил Рыбак, – но капканы расставил.

– Остается надеяться, что какой-нибудь зверь попадётся. Хотя я в это мало верю. Ладно, – заканчивая беседу, сказала Зиновьева, – работаем дальше. О любой информации немедленно докладывать мне. Идите.

Оперативники встали и двинулись к выходу.

– Куприянов, – окликнула Василия следователь. – Сходи ещё раз на эту квартиру. Вот не покидает меня ощущение, что чего-то мы там не разглядели.

– Понял. Схожу.

– Посмотри ещё раз на всё свежим глазом. Поговори с хозяйкой, с соседями, с людьми во дворе. Не Фантомас же этот вор. Хоть где-то он должен был оставить след.

– Я всё понял, Елена Яновна. Разрешите идти?

– Говорила же, что в армии у тебя бы были большие перспективы, – с едва заметной улыбкой сказала Зиновьева. – Иди, Василий.