Василий Львович Пушкин

Итак, два арзамасских сюжета — и вступление Василия Львовича в «Арзамас», и история, развернувшаяся вокруг его дорожных стихов, — это именно сюжеты, у которых есть своя драматургия, развитие действия, взаимоотношения персонажей, которые группируются в данном случае вокруг главного действующего лица — Старосты и его исполнителя В. Л. Пушкина, с блеском играющего роль, отданную ему друзьям. Арзамасцы играют с Василием Львовичем как с большим простодушным дитятей, который, впрочем, способен на мгновенные экспромты, на импровизацию, который просто рожден для арзамасского театра (опыт участия его в домашних спектаклях, конечно, здесь очень пригодился). Особое удовольствие арзамасцев — от самого общения с добрым человеком, отзывчивым другом и стихотворцем, для которого шутки не заслоняют существа литературного дела. Иронизируя подчас над Василием Львовичем, арзамасцы были искренне привязаны к нему, любили его. Любовью и теплом пронизаны адресованные ему дружеские послания К. Н. Батюшкова и П. А. Вяземского. Одно из посланий К. Н. Батюшкова 1817 года мы цитировали в предисловии к нашей книге. Другое, также написанное в 1817 году, просто очаровательно. В нем — поэт и его судьба, остроумно соединенные, казалось бы несоединимые Парнас, музы, розы Эротов и гулянья, завтраки, жирный кофе:

           Чутьем поэзию любя,
Стихами лепетал ты, знаю, в колыбели;
           Ты был младенцем, и тебя
Лелеял весь Парнас и музы гимны пели,
Качая колыбель усердною рукой:
           «Расти, малютка золотой!
           Расти, сокровище бесценно!
           Ты наш, в тебе запечатлено
           Таланта вечное клеймо!
Ничтожных должностей свинцовое ярмо
           Твоей не тронет шеи:
           Эротов розы и лилеи,
           Счастливы Пафоса затеи,
Гулянья, завтраки и праздность без трудов,
Жизнь без раскаянья, без мудрости плодов,
           Твои да будут вечно!
           Расти, расти, сердечный!
Не будешь в золоте ходить,
Но будешь без труда на рифмах говорить,
           Друзей любить
И кофе жирный пить»^[463]

.

В послании П. А. Вяземского, написанном позже, в 1820 году, когда уже не было «Арзамаса», но оставалось арзамасское братство, — шутливые новогодние пожелания, в которых Василию Львовичу (пусть в это время уже подагрику) сулится всё, что необходимо поэту, — веселье, любовь, вино и конечно же творчество:

Василий Львович милый! здравствуй!
Я бью челом на новый год!
Веселье, мир с тобою царствуй,
Подагру черт пусть поберет.
Пусть смотрят на тебя красотки,
Как за двадцать смотрели лет,
И говорят — на зов твой ходки, —
Что не стареется поэт.
Пусть цедится рукою Вакха
В бокал твой лучший виноград,
И будешь пить с Толстым без страха,
Что за плечами Гиппократ.
Пусть Феб умножит в двадцать первый
На рифмы у тебя расход,
И кляп наложится Минервой
Всем русским вральманам на рот^[464]

.

И дальше — в остроумной форме, но более чем серьезные пожелания:

Пусть нашим ценсорам дозволят
Дозволить мысли вход в печать;
Пусть баре варварства не холят
И не невежничает знать.

И пожелания, чтобы исправники были «в судах исправны», «Полковники не палачи, / Министры не самодержавны» и еще:

Пусть белых негров прекратится
Продажа на святой Руси.

Куда уж серьезнее!

Любовь Василия Львовича — в его посланиях и буриме, адресованных его друзьям. Он умел радоваться их радостям, признавать их литературные успехи. Поздравляя С. П. Жихарева — «милого Громобоя» с предстоящей женитьбой, В. Л. Пушкин признавался ему:

Вот я вас, приятель твой
Тебя любит всей душой (58).

А какое дивное буриме посвятил он В. А. Жуковскому: