Василий Поленов

Последней большой художественной работой семидесятисемилетнего Поленова была диорама - маленький световой театр с подсвеченными картинами кругосветного путешествия, для создания которых художник использовал свои этюды, привезенные из поездок по разным странам и России. Он сконструировал и своими руками изготовил переносной складной ящик для диорамы и сам показывал ее в школах округи. «Его увлекала, - вспоминала дочь Поленова, - идея дать людям возможность, как по волшебству, обозреть много стран, увидеть явления природы в непередаваемых живописных эффектах транспаранта. “Вы подумайте, как живут крестьяне. Полгода холода, темноты, ничего, кроме трактира... С тоски можно умереть... И вдруг кругосветное путешествие!” ... Большая диорама осталась при музее. Вскоре ее открыли для публики. Со всех сторон потекли экскурсии. Отец, сидя на крылечке, любовался радостными лицами выходивших из диорамной комнаты». Стремление приносить людям радость своим искусством, сделать их жизнь немного счастливее, светлее и насыщеннее от соприкосновения с прекрасным, руководившее художником во всех его творческих замыслах, он сохранил до конца своей жизни.

В Борке в 1924 году встретил Поленов свое восьмидесятилетие. Сюда пришло известие о присвоении ему звания народного художника, увенчавшее его многотрудную и светлую жизнь.

По своему происхождению Поленов был потомственным дворянином, человеком, тесно связанным с духовным миром дворянской интеллигенции первой половины XIX века, с эпохой романтизма и «людей сороковых годов». И парадоксальным образом именно эта связь с прошлым, с предшествующей эпохой, наложившая свой отпечаток на все творчество художника, несмотря на его увлечения новейшими идеями 1860-1870-х годов, оказалась творчески необходимой новому поколению художников, открывающему искусство XX века. Она же сделала его и более открытым новому, нежели многих художников-передвижников, укорененных в своем времени.

А как же с ответом на вопрос по поводу нескольких художников «сидящих» в Поленове? Сам Поленов так говорил о своем отношении к искусству: «Я люблю все искусства, все они мне дороги, архитектурой я занимался, поэзией и скульптурой наслаждался, а живописью и музыкой я живу. Живопись я называю моей духовной жизнью, а музыку моей высшей любовью. Живопись давала мне величайшие радости, но и огромные страдания, музыка только первое; оно и понятно - в живописи я работник и специалист, в музыке дилетант и почти профан, живопись часто доводила меня до полного изнеможения, а музыка давала мне силы переносить тяжесть жизни».

Ранний снег. 1891

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Во «всеохватности» Поленова, в его «вхождении» в разные области искусства рождался новый тип художника-универсалиста, главной фигуры эпохи стиля модерн.

При первом знакомстве с обширным наследием Поленова может действительно показаться, что Поленовых много, что создатель Московского дворика - это совсем другой человек, чем автор декораций к Орфею Глюка, и что художник, написавший Христа и грешницу не мог быть соавтором Васнецова по созданию Абрамцевской церкви. Но за всем разнообразием поленовских произведений стоит одно доминирующее настроение. Это настроение одновременно и радостного, и грустного созерцания мира вместе с присущим ему страданием и скорбью, которые как бы очищаются добром и красотой. За всем этим наследием виден человек, демократизм которого «выражается не в снисхождении к массам, а в глубокой любви к благородству человека», и художник, видящий пользу своего труда в том, чтобы приносить людям радость своим творчеством, воспитывать их красотой искусства.