Василий Розанов как провокатор духовной смуты Серебряного века

Нет, русские умеют быть Шиллерами, хотя в общем «свиньи». У меня это поразительно свиное (по общему мнению) с шиллеровщиною сплетено [РОЗАНОВ-СС. Т. 29. С. 307],

— и гротескных преувеличений¹, но все же — как никто другой из его современников (sic!), пел осанну иудаизму, и в бытовом плане выказывал вполне проеврейские настроения. Например, в 1904 г., у Розанова можно встретить такую вот сентенцию, напоминающую заключительную фразу Достоевского в статье «Но да здравствует братство!», посвященной русско-еврейским отношениям, в «Дневнике писателя»[370]^,[371] за март 1877 г.:

Я думаю, между русскими и евреями нет пропасти. В городе Б., где я преподавал в прогимназии, я наблюдал, до чего русские дети ни малейшего не смотрели враждебно или отчужденно на евреев, и обратно. Общий смех, общие шалости, всегда полное участие в играх. Зная литературную, вообще «цивилизованную» на этой почве вражду, я был поражен этим племенным, этнографическим миром; и хорошо его запомнил. Позволю себе на доброе слово Нахмана[372] «здесь — наша родина» обратить к русским слово из другого разговора его с невестою: — В жизни, Мейта, нужно быть добрым, милосердным… Мы сами слабы, беззащитны, но нужно быть милосердным…

Право, это может приходиться, как правило, для всех народов [РОЗАНОВ-СС. Т. 4. С. 175].

О репутации Розанова как «юдофила» красноречиво свидетельствует статья Алексея Селивачева[373] «Психология юдофильства» (1915), в которой автор предлагает

рассматривать его как одного из самых видных представителей если не формального, то внутреннего иудейского прозелитизма. <…> ибо ни у кого мы не встречаем столь подробного и глубокого обоснования юдофильства, как у него, хотя это обоснование нигде не высказывается у него в законченном виде, но состоит из отдельных мыслей, разбросанных по разным местам почти всех его сочинений.

По утверждению Селивачева, с коим нельзя не согласиться: