Василий Шуйский

Шуйские добились устранения Бельского, и теперь наступила очередь другого опричного временщика — Годунова. Планы бегства за рубеж свидетельствуют о том, что Борис утратил поддержку Боярской думы.

Кризис власти вновь выдвинул бояр Шуйских на политическую авансцену, как это случилось после смерти Василия III. Князь Василий и его родня как никогда были близки к тому, чтобы захватить власть в государстве. Боярская дума была на их стороне.

По словам летописца, бояре «разделяхуся надвое: Борис Федорович Годунов с дядьями и з братьями, к нему же присташа и иные бояре и дьяки, и думные, и служивые многие люди; з другую же сторону князь Иван Федорович Мстиславский, а с ним Шуйские, и Воротынские, и Головины, и Колычевы, и иные служивые люди, и чернь московская». Против Годунова объединились старшие бояре думы, многие дворяне и дети боярские, приказные чины и столичный народ — «чернь».

Летописец не упомянул о Романовых. После отставки регента Бельского большим влиянием при дворе Федора стал пользоваться его дядя, боярин Никита Романов. Знатностью Романовы далеко превосходили Годуновых, но в глазах Рюриковичей Шуйских и Гедиминовичей Мстиславских они были худородными выскочками. Аристократическая реакция грозила покончить с высоким положением этой семьи. Неудивительно, что Романову пришлось искать поддержки у «дворовых» бояр Годуновых. Родня Федора должна была объединиться перед лицом общей опасности. Благодаря Романову Борис Годунов получил по случаю царской коронации высший боярский чин конюшего и вошел в опекунский совет.

Однако Никита Романович вскоре тяжело заболел. Положение Годунова осложнилось.

Казначей Петр Головин добился устранения Бельского. Его подвиг был вознагражден. При коронации Федора он нес перед царем шапку Мономаха. Чувствуя поддержку думы, Головин стал обращаться с царским шурином Борисом дерзко и неуважительно. Если бы Головин затеял местническую тяжбу с Годуновым, он выиграл бы ее.

Интрига встревожила Бориса, и он решил нанести упреждающий удар. Ему удалось добиться решения о ревизии казны. Проверка обнаружила столь большие хищения, что боярский суд приговорил Головина к смерти. Казнь была отменена в самый последний момент.

Распри в Кремле множились день ото дня. В былые времена Грозный неоднократно принуждал главу думы Мстиславского к публичным покаяниям. При Федоре на его голову посыпались новые обвинения. Главный боярин якобы поддался уговорам Шуйских и замыслил призвать Годунова в свой дом на пир и там убить.

Конечно, Мстиславский и Шуйский имели возможность бороться с Борисом, не составляя заговора.

В Боярской думе зрели планы развода царицы Ирины с государем, и в качестве царской невесты называли дочь Мстиславского. Посольский приказ выступил со специальным заявлением о том, что девица Мстиславская выдана замуж за князя Василия Черкасского. В русской дипломатической практике разъяснения по поводу браков в боярской среде были случаем из ряда вон выходящим. Дело было в том, что девица Мстиславская метила в жены царю.

Окружение царя Федора усмотрело в действиях главы думы измену и предложило ему подать в отставку и уйти в монастырь. Иван Мстиславский доводился государю троюродным братом, и ссора была улажена чисто семейными средствами. Первый боярин думы был принужден сложить регентские полномочия и постричься в монахи в далеком Кирилло-Белозерском монастыре. Согласие боярина на изгнание избавило от опалы членов его семьи.

Каждый шаг Годунова приближал торжество Шуйских.

Тяжелая болезнь Никиты Романова и отставка Мстиславского подкрепили их уверенность в том, что они господа положения.

В глазах князя Василия Шуйского отъезд Бориса и его семьи в Лондон представлялся лучшим выходом из создавшегося положения.

ЦАРСКАЯ ОПАЛА

В конце апреля 1586 г. регент Никита Романов-Юрьев умер. Последовавшее затем народное возмущение возвысило Шуйских и едва не погубило Годуновых. Царские дипломаты поспешили выступить за рубежом с категорическим опровержением слухов о том, что московские правители «в Кремли-городе, в осаде сидели». «Того не бывало, — заявили послы, — то нехто сказывал негораздо, бездельник. От ково, от мужиков в осаде сидеть? А сторожи в городе и по воротам, то не ново, издавна так ведетца для всякого береженья». Дипломаты говорили неправду. Летописи и монастырские записи не оставляют сомнений на этот счет. Расходные книги Чудова монастыря засвидетельствовали факт осады Кремля с полной определенностью.

В середине мая 1586 г. монастырь закупал боеприпасы «для осадного времени». Как видно, монастырские слуги в дни осады охраняли кремлевские стены вместе со стрельцами.

Летописи позволяют заключить, что внезапно вспыхнувшее возмущение застало правителей врасплох. Народ — «московских людей множество» — ворвался в Кремль и запрудил площадь перед Грановитой палатой. Толпа требовала выдачи Бориса. Москвичи, повествует летописец, хотели побить камнями «без милости» всех Годуновых разом. Борис бессилен был защитить себя и своих близких.