Василий Шульгин: судьба русского националиста

У истоков Чехословацкого корпуса стоял Шульгин. Будучи гласным Волынского губернского земства, он во время войны откликнулся на просьбу своего коллеги, тоже волынского гласного чеха Вацлава (Вячеслава Иосифовича) Вондрака (он еще владел гостиницей «Прага» в Киеве), — образовать на территории Российской империи воинскую часть, состоящую из служивших в австрийской армии, но перешедших на русскую сторону чехов и словаков. Вондраку требовалось найти связи в Петербурге, и он обратился к Шульгину. Василий Витальевич познакомил его с влиятельными людьми в Петрограде, и вопрос об организации Чешской дружины (первоначально по численности это был батальон) был решен. Она была создана в Киеве в 1916 году, в ее рядах воевал и был награжден двумя георгиевскими крестами будущий президент Чехословакии генерал Людвик Свобода^[361].

В. Вондрак был значительной личностью — доктор юридических наук, волынский помещик, в 1906 году начал издавать журнал «Русский чех», с 1907-го был уполномоченным Чешского национального комитета в России, в 1916 году — председатель Союза чешских обществ, ходатайствовал перед русским правительством о признании союза представителем чешского народа в России. В 1917-м вступил в русскую армию, во время оккупации Киева немцами в 1918 году находился в заключении, с конца 1918-го вступил в Добровольческую армию, был послан генералом Деникиным с особой миссией в Чехословацкую республику.

Когда в 1921 году наш герой оказался как эмигрант в Праге, д-р Вондрак был одним из тех, кто поддержал его.

Кстати, в 1918 году Шульгин попытался вступить в Чехословацкий корпус, но ему почему-то было отказано.

3 февраля (нов. ст.) 1918 года ВЦИК аннулировал внешние и внутренние долги России. Долг французским банкам составлял 10,5 миллиарда франков, английским — 600 миллионов фунтов стерлингов. Последняя стратегическая задача, по Максу Веберу (после Декрета о мире и Декрета о земле), была решена: Россия освободилась от финансового контроля Запада.

9 марта в Мурманском порту началась высадка английского десанта, который по начальному замыслу должен был создать основу для отпора немцам и защиты находившихся здесь огромных складов оружия и военного снаряжения, но в связи с изменением стратегии превратился в часть оккупационных сил. Всего в 1918–1919 годах на Север было переброшено 29 тысяч англичан, 7,5 тысячи американцев, около тысячи канадцев. Вместе с находившимися по линии Мурманской железной дороги бывшими пленными сербами, чехословаками и поляками они стали опорой для антисоветских белогвардейских частей.

14 февраля 1918 года в России был введен григорианский календарь, что явилось неким символом — прошлое оказалось отрезанным навсегда.

Таким был фон, на котором разворачивалась новая жизнь нашего героя. Теперь его статус был неопределенным: ни имперский подданный, ни депутат, ни издатель. Кто же он?

Белогвардеец. То есть человек с очень условными правами и обязанностями, стремящийся переломить судьбу.

Он и все белогвардейцы не знали, что их борьба закончится поражением. У них не было никакого большого проекта. Всё, чего они хотели, заключалось в возвращении прошлого — созыве Учредительного собрания, отмене позорного Брестского мира, успокоении огромного российского конгломерата. На основе чего? После Февраля и Октября уже не могло быть ни православной империи, но дворянско-общинного хозяйствования, ничего.

У жестокосердных большевиков проект был. То, что В. И. Ленин в разгар Гражданской войны предложил программу индустриального развития и справедливого жизнеустройства, показывало, что противники играли в разные «шахматы».

Руководители Белого движения рассчитывали на помощь союзников, а некоторые — даже на помощь Германии, что оказалось принципиально невозможным, так как русские воспринимали союзнические отношения как отношения равных, а на самом деле у союзников на первом месте были их собственные интересы в распавшейся империи.

Наша Гражданская война четко делится на три истории, привязанные к кампаниям на территории России германских, английских, французских и польских войск; иностранцы рассматривали белых одновременно и как союзников, и как конкурентов.

Это у белых было сразу несколько войн — за территорию, за веру, за новое устройство государства, за независимое развитие.

И белые могли претендовать только на победу в первой — за территорию, чего они едва не достигли в 1919 году. В остальных они уступали красным.

В конце апреля 1918 года к Шульгину пришли двое русских, один из них был граф Кочубей, потомок знаменитого запорожского казака, казненного Мазепой за верность России. Они предложили Василию Витальевичу участвовать в свержении Центральной рады и создании нового прогерманского правительства. Он отказался, сказав, что ему странно видеть потомка славного Кочубея в таком деле, ведь «Кочубей-то всегда был за Россию против Мазепы и шведов».

Ему возразили, что России-то уже нет.

И тут Шульгин отчеканил: «Она есть, пока за нее борются».

Эти слова выражали суть этого человека.