Василий Суриков – великий сын земли сибирской

Смертную казнь Сурикову пришлось видеть в детстве дважды. Об этом он рассказывал так «Раз трех мужиков за поджог казнили. Один высокий парень был, вроде Шаляпина. А другой – старик. Их на телегах в белых рубахах привезли. Женщины лезут, плачут, родственницы их. Я близко стоял. Дали залп. На рубахах красные пятна появились. Два упали, а парень стоит. Потом и он упал. А потом вдруг вижу, подымается. Это такой ужас, я вам скажу. Потом один офицер подошел, приставил револьвер, убил его.

Вот у Толстого, помните, описание, как поджигателей в Москве расстреливают? Тому одного, когда в яму свалили, плечо шевелилось. Я его спрашивал: «Вы это видели, Лев Николаевич?» Говорит: «По рассказам». Только, я думаю, видел: не такой человек был. Это он скрывал. Наверное, видел.

А другой разя видел, как поляка казнили, Флерковского. Он во время переклички офицера ножом пырнул. Военное время было. Его приговорили. Мы, мальчишки, за телегой бежали. Его далеко за город везли. Он бледный вышел. Все кричал: «Делайте то же, что я сделал!» Рубашку поправил. Ему умирать – а он рубашку поправляет. У меня прямо под ногами земля поплыла, как залп дали.

(Казнь производилась за городом, а телесные наказания на Острожной площади, которая была видна из окон уездного училища, ныне угол ул. Ленина и ул. Перенсона, стадион «Локомотив». Публичная казнь Федора Флерковского, о которой вспоминает В. И. Суриков, ссыльнокаторжного Троицкого солеваренного завода «из политических преступников», состоялась 6 июля 1866 года «в г. Красноярске, за городом, при стечении многочисленной публики… Он обвинялся в нанесении раны ножом своему начальнику, зауряд-есаулу Серебренникову во время исполнения им, Серебренниковым, обязанностей службы, с намерением лишить его жизни, а после того в нападении на казака Новикова, с целью причинить ему также вред…»[19].

Среди этих суровых впечатлений юношеская жизнь шла соответственным порядком.)

Жестокая у нас жизнь в Сибири была. Кулачные бои, помню, на Енисее зимой устраивались. И мы мальчишками дрались. Уездное и духовное училище были в городе, так между ними антагонизм был постоянный. Мы всегда себе Фермопильское ущелье представляли – спартанцев и персов. Я Леонидом Спартанским всегда был.

(Спартанский царь Леонид, руководивший героической обороной Фермопильского горного ущелья в греко-персидской войне 500–449 годов до н. э.)

Памятник царю Леониду. Спарта, Пелопоннес п-ов, Греция

Мальчиком постарше я покучивал со своими товарищами. И водку тогда пил. Раз 16 стаканов выпил. И ничего. Весело только стало. Помню, как домой вернулся, мать меня со свечами встретила.