Читаем Василий Тёркин полностью

Василий Тёркин

Александр Трифонович Твардовский , Петр Дмитриевич Боборыкин

Когда серьезные причиныДля речи вызрели в груди,Обычной жалобы зачина —Мол, нету слов – не заводи.Все есть слова – для каждой сути,Все, что ведут на бой и труд,Но, повторяемые всуе,Теряют вес, как мухи мрут.Да, есть слова, что жгут, как пламя,Что светят вдаль и вглубь – до дна,Но их подмена словесамиИзмене может быть равна.Вот почему, земля родная,Хоть я избытком их томим,Я, может, скупо применяюСлова мои к делам твоим.Сыновней призванный любовьюВ слова облечь твои труды,Я как кощунства – краснословьяОстерегаюсь, как беды.Не белоручка и не лодырь,Своим кичащийся пером, —Стыжусь торчать с дежурной одойПеред твоим календарем.Мне горек твой упрек напрасный.Но я в тревоге всякий раз:Я знаю, как слова опасны,Как могут быть вредны подчас;Как перед миром, потрясеннымВеличьем подвигов твоих,Они, слова, дурным трезвономСмущают мертвых и живых;Как, обольщая нас окраской,Слова – труха, слова – утильВ иных устах до пошлой сказкиНизводят сказочную быль.И я, чей хлеб насущный – слово,Основа всех моих основ,Я за такой устав суровый,Чтоб ограничить трату слов;Чтоб сердце кровью их питало,Чтоб разум их живой смыкал;Чтоб не транжирить как попалоИз капиталов капитал;Чтоб не мешать зерна с половой,Самим себе в глаза пыля;Чтоб шло в расчет любое словоПо курсу твердого рубля.Оно не звук окостенелый,Не просто некий матерьял, —Нет, слово – это тоже дело,Как Ленин часто повторял.

1962

<p>«Дробится рваный цоколь монумента…»</p>Дробится рваный цоколь монумента,Взвывает сталь отбойных молотков.Крутой раствор особого цементаРассчитан был на тысячи веков.Пришло так быстро время пересчета,И так нагляден нынешний урок:Чрезмерная о вечности забота —Она, по справедливости, не впрок.Но как сцепились намертво каменья,Разъять их силой – выдать семь потов.Чрезмерная забота о забвеньеНемалых тоже требует трудов.Все, что на свете сделано руками,Рукам под силу обратить на слом.Но дело в том,Что сам собою камень, —Он не бывает ни добром, ни злом.

1963

<p>«Мне сладок был тот шум сонливый…»</p>Мне сладок был тот шум сонливыйИ неусыпный полевой,Когда в июне, до налива,Смыкалась рожь над головой.И трогал душу по-другому, —Хоть с детства слух к нему привык, —Невнятный говор или гомонВ вершинах сосен вековых.Но эти памятные шумы —Иной порой, в краю другом —Как будто отзвук давней думы,Мне в шуме слышались морском.Распознавалась та же мераИ тоны музыки земной…Все это жизнь моя шумела,Что вся была еще за мной.И все, что мне тогда вещала,Что обещала мне она,Я слышать вновь готов сначала,Как песню, даром что грустна.

1964

Перейти на страницу: