Василика Даль: Возрождение

– Она и была в порядке. Извини, но мы с Васей изначально не поладили, и она не изливает мне свою душу, – упрекнул его Тимур. Что здесь происходит думала я, наблюдая за довольным, не пойми от чего, Тимом. Я хотела уйти, но свирепый взгляд Зена остановил меня на месте. Зен выглядел так же, когда выслушивал мою исповедь на берегу озера…

В какой-то момент я проснулась, разбуженная встревоженной Алиной, которая, наверное, почувствовала, что это очередной кошмар. Соврав, что я в порядке, хотела выйти на улицу, спросонья не особо понимая, почему мы у Матвея. Подруга долго смеялась, когда я зависла в комнате Матвея оглядываясь по сторонам. И я вспомнила, почему мы не дома. А если не дома, значит я не смогу покурить.

Я закрылась в ванной и долго умывалась холодной водой, чтобы вконец уже проснуться. Мне не нравилось чувство реальности, пришедшее с этим дурацким снов, и даже больше. Сердце болело от давно забытых чувств отчаяния и безнадёжности, которые я зарыла глубоко в своём сознании, чтобы не раскисать из-за них и не превратиться в прошлую версию себя, которую коротко можно охарактеризовать как «ничто».

Братья сами сделали свой выбор, который ничего не изменит.

Я больше не хочу их видеть.

Мне удалось наладить свою жизнь без них, заново собирая себя по кусочкам, а они сейчас перевернули бы всё вокруг меня, заботясь только друг о друге, как это было обычно. Я этого не хочу, а хочу я, чтобы Алина всегда переживала за меня, если я не отвечаю на звонки, чтобы Матвей всегда заботился о моем сне и регулярно выходил со мной на пробежки, даже когда он в другом месте.

Они – мои друзья, вот кто мне нужен сейчас и кому нужна я. Они – мое будущее, и я их сильно люблю, так же, как и они меня.

Горестно усмехнувшись своим невеселым мыслям, я взъерошила себе волосы, прогоняя поганые, портящие мне боевой дух мысли, потянулась за телефоном и набрала последний номер в моём журнале звонков. Прислонила смартфон к уху, слушая ужасные надоедливые гудки, я прислонилась лбом к рулю, прикрывая глаза. Когда Света ответила, то первое, что я услышала, было ее учащённое, даже запыханное дыхание.

– Это он? – резко спросила я, минуя ненужные слова о том, что я устала ждать.

– Я только собиралась тебе звонить, – я слышала, что ей тяжело говорить. – Сорок минут назад из Соснового Бора выехала машина. В ней человек без сознания, – вот дерьмо.

–По какому маршруту они едут? – если Тим без сознания, дело дрянь. – Ты сказала человек, это не тот, про кого я спрашивала?

–Я не знаю. Мы тут спешим, но это точно парень. – Я всё ещё могу надеяться на то, что это не Тимур? – Они едут по КАД, а ты сейчас где?

– Возле аэропорта, – ответила я, вспоминая систему этого КАДа. – Вы их отслеживаете?

–Пытаемся, – всё, что они делают, это пытаются. Наверное, с этой чертой питерских хранителей я никогда не свыкнусь. Меня учили не пытаться, а делать. – Десять минут назад их засекла камера на 77 километре КАДа, – если их заметила камера, значит едут они со скоростью явно больше разрешённой. – Если ты в Пулково, то можешь с ними пересечься, – Света больше не предлагает помощи, оно и понятно. Ну для них, не для меня.

–Хорошо, можешь номер назвать машины или хотя бы описать её? – мне бы сейчас помощь не помещала, но просить я не буду. Одно дело попросить добыть информацию, другое это просить их рисковать.

–Вышлю тебе сообщением. Слушай, там ремонт дороги, будь аккуратнее.

–Буду, – ремонт дороги – это большая помеха. – У меня ещё просьба: я знаю, у твоих друзей есть хостел где-то здесь рядом. Ты можешь забить мне комнату? – Нагло было с моей стороны просить о многом, но что мне делать, когда делать нечего? Правильно, наглеть.

– Там сейчас вообще никого нет, ребята в отпуске. Ключи у консьержа, я позвоню ему, чтобы приготовил их.

– Спасибо тебе за помощь.

– Всегда пожалуйста. Удачи.

Попрощавшись с ней, я убрала телефон в задний карман и посмотрев на свое отражение в зеркало, тихо усмехнулась, заметив, как у самой загорелись глаза. Сняв резинку с запястья, я собрала волосы в пучок и подмигнув своему отражению, когда в голову пришла одна идея, я вышла из машины. Открыв заднюю дверь, я подтянула к себе рюкзак.

Расстегнув рюкзак, я достала кожаные гловелетты, когда-то специально сшитые для меня, мама считает их лишними, а мне удобно. Я чувствую себя с ними более уверенно, потому что могу крепко держать мои ножи со стальными ручками. Практически всё моё холодное оружие без деревянных или пластиковых рукояток, и потому летом иногда ножи могут выскользнуть. У кинжала ручка резная и инкрустирована камнями, поверхность ребристая и из пальцев не выпадет. И в них есть небольшой секретик, который немного спасает мои костяшки, когда я перехожу на рукопашный бой. Небольшое уплотнение на пальцах уменьшает риск их сломать.