Василика Даль: Возрождение

Выбежав из парадного, я пожалела, что не взяла джинсовку, ведь на улице было не только пасмурно, но и дождь собирался. В дополнение к пакету «прекрасное Питерское лето» было ещё и прохладно, словно сейчас начало мая, а не середина июня. Что сказать? Это Питер, детка! На другую погоду здесь рассчитывать просто не стоит.

Хочешь солнце? Бора-Бора, Абу-Даби ждут тебя, милая!

А нравится сырость, дождь, промозглость летом? Лондон и Питер готовы к встрече с тобой!

Пройдя за поворот, я нашла знакомый чёрный Lexus RX, стоящим на том же месте, как всегда. Быстро сев в машину, ощутимо содрогнулась от холода. После климата Астаны мне сложно было привыкнуть к Питерской промёрзлой погоде даже летом.

Сев в машину, сразу подметила, что Матвей был как обычно в костюме. Сегодня это был костюм темно-серого цвета с еле проглядываемыми черными полосками и черная рубашка с черным галстуком. Я никогда не понимала его вкусов и привычек носить черные галстуки поверх черных вещей. Его же не видно тогда! Но надо отдать ему должное: на «официальную» работу он ходит в официально-деловом стиле, в отличие от других молодых специалистов, которые надевают на работу то, что первое попалось под руку. Я даже не могу представить Матвея на работе в джемпере и джинсах, да такого даже вообразить нельзя!

– Опять чёрное поверх черного? – усмехнулась я, пристегивая ремень безопасности, не забыв дать «пять» другу. Матвей – аспирант на археологическом факультете, которому через двадцать минут я должна сдавать экзамен. – За такую скукоту, которую терпят студенты, ты должен накинуть бал.

– Мечтай, Васёк. Ты тетрадь вообще открывала? – спросил он, плохо сдерживая радостную улыбку, смотря на дорогу через зеркало бокового вида, и выехал на из двора, сворачивая на главную дорогу.

– В отличие от некоторых, я этот предмет знаю. А ты открывал? – поддразнила я его, одновременно выбирая музыку в плейлисте Матвейки. Выбрав старых добрых Linkin Park, я включила Across the Line, которая будет песней сегодняшнего дня. Обожаю эту группу, и это, кстати, ещё одна наша общая черта с Алиной. Обе фанатеем от них давно и безоговорочно им верны. Оставшись довольной выбором, я устроилась поудобнее и приготовилась подпевать Честеру, точнее мычать. Голоса у меня нет, и петь мне стыдно.

– Эй, я отличный преподаватель, – ответил Матвей, приподнимая правую бровь. Он делал так всегда. Иногда мне казалось, что специально, но когда я задала ему вопрос «зачем он двигает бровью?» Матвей сказал, что не понимает, о чём я говорю и приподнял бровь. Он настолько привык к этому действию, что уже не замечал этого. Многие девушки считают Матвея очень милым с его ямочкой на подбородке, как у Джонни Деппа, и очаровательным, с изумительно ползущей вверх правой бровью при каждом его слове, которая так и манит их. Чем именно не знаю, но падают они практически к нему в ноги. Я к таким не отношусь, от слова «совсем». У нас с ним очень интересная история знакомства, при котором мы не поладили сразу же. Дружба появилась потом, став очень крепкой и важной для каждого из нас. Если так подумать, то все мои друзья, кроме Алины, прошли стадию «я-убью-тебя-придурок». С Алиной мы как-то быстро и легко сдружились.

– Ага, которого часто замещают другие. Отличный, прямо нет слов. Молодец, что хоть на экзамен приехал, может тебе так поставят. Ой, забыла, ты же и принимаешь.

– Толмачевская, сейчас не допущу до сдачи, – сказал он, напряженным взглядом окидывая сырую дорогу перед собой.

– Хорошо, извиняюсь. Последнее было лишним.

Я, было, хотела сказать, что не стоит воспринимать мои слова всерьез, но поняла, что это не из-за меня Матвей такой напряженный. Заказчики объявились, и видимо, с серьёзным предложением.

– Что предлагают?

– То, что мне не по силам одному, – ответил Матвей вздыхая. В первый раз за долгое время вижу, чтобы Матвей боялся браться за дело. Он ведь как самоуверенный индюк – никогда не признавал поражение. Сперанский отшутится, изловчится, но никогда не признает, что ему что-то непосильно.

– Ты должен нас наставлять, а сам пасанул, – вялая, неадекватная попытка его приободрить была успешно провалена. Безнадежно. Мои социальные навыки только что проявились во всей своей бесполезной красе. – Только не отрывайся за это на студентах.

– Расслабься, Диму твоего оставлю в покое, – он легко улыбнулся, метнув на меня смешливый взгляд. Теперь была расстроена я, Матвей напомнил про мою неудачу, которую я пыталась забыть. И до этого момента у меня получалось.

– Он не мой. На нём можешь отыграться. Ему грозит армия, и такому самовлюблённому трусу, как он, служба пойдёт на пользу, – я старалась говорить, как можно спокойнее, хотя абсолютно зря переживала, Матвей не заметил моего порыва ненависти.

– Пойдёшь в первой десятке, тебе же ещё нужно что-то сдать? – спросил он, опуская окно, со своей стороны. Влажный прохладный воздух мгновенно заполнил салон, от чего я поёжилась, вжимаясь в сиденье с подогревом.

– Да, сегодня ещё два зачета. Завтра последний экзамен, и я свободна аж на две недели. Потом в местный музей и скука смертная.