Василика Даль: Возрождение

В шесть лет Алина ездила к бабушке, которая однажды отпустила ее одну на улицу, сказав, что выйдет позже. Итог: Алину чуть не увел педофил с детской площадки, она додумалась кинуть песком ему в глаза, и когда тот упал, быстро убежала.

В двенадцать лет она была в пригородном лагере со школой. Их вывели на берег озера для костра. Позже к Алине приставал старшеклассник, и, когда его оттащил другой, тот оправдывался, мол она сама с ним заигрывала. Девчонка, заливаясь слезами и дрожа, как осиновый лист, всеми силами цеплялась к своему спасителю. Они до сих пор общаются, он стал ей хорошим другом, и в телефонной книге он записан у нее как Спаситель.

В шестнадцать Алина коротко подстриглась и носила мешковатую одежду, стараясь не смотреть в глаза ни мальчикам, ни парням, а особенно мужчинам. Она хорошо помнила тот страх и ужас, когда с ней насильно пытались что-то сделать.

И Матвей, будучи пьян, даже не заметил того, что она ведьма, он увидел бы это в трезвом состоянии. Он сильно ее обидел.

– Почему ты мне сразу не рассказала? – обратилась я к Алине, что, сцепив пальцы, смотрела на потолок.

– Сначала испугалась, – она судорожно вздохнула, смахивая непрошенные слезы. Возможно, воспоминания передались ей от меня, или наоборот, мне от нее. – Потом узнала, что он твой друг. Даже лучший друг, и я просто не могла. Вась, я честно пыталась его принять, но у меня не выходит.

– Матвей, – я посмотрела на парня. Он был жутко растерян и искренне не понимал, почему Алина плачет, ему казалось, что это просто слова, которые можно забыть, но, если бы он знал правду, сам бы себе язык отрезал. – Вам нужно поговорить.

– Все нормально, – Алина попыталась улыбнуться, но у нее не получилось. – Все правда в порядке.

– Мы позже придем, – Матвей не сводил с нее свой взгляд, в котором было столько любви, что я снова дала себе подзатыльник за то, что была слепа и не видела очевидного.

Матвей правда ее любит. Точнее, мой друг влюблен, и если он хочет изменить мнение Алины о себе, то ему стоит постараться и начать уже действовать.

– Ты все еще не был в душе.

– Знаю. Не жди нас.

– Не буду, – Матвей взял Алину за руку и в одно мгновение исчез.

Надеюсь, у них все получится, хотя бы просто поговорить. О другом я уже не смею мечтать, наверное, простого разговора по душам сейчас будет более, чем достаточно. Алине тяжело довериться людям, а Матвей стал ее антитипом, и посмотреть на него по-другому будет сложно. Прошло два года, а она расстраивается так же быстро, будто бы это было вчера.

Травмы, полученные в детстве, самые страшные, они очень чувственные, эмоциональные и глубокие, Матвей напомнил ей обо всем и просто запустил программу.

– Матвей еще не приехал? – я вышла на кухню, куда позже спустился Тимур с полотенцем на голове, в этот раз не в виде тюрбана.

– Нет, – я наливала чай, и, когда ставила чашки на стол, мельком глянула на одногруппника, который опять был без рубашки с голым торсом. Что ж, он правда рельефнее Матвея. – Они с Алиной придут позже.

– Если придут, – усмехнулся тот, садясь за стол.

– Придут, можешь не сомневаться. – я пока могу решить другой волнующий вопрос. – Тим ты с Арнестом давно знаком?

– Достаточно, а что?

– У него в магазине на полке, за прилавком стоит рамка, – я села за стол напротив Тима и приняла равнодушный вид, якобы я интересуюсь просто так, не более. – Там женщина красивая рядом с ним, не знаешь, кто она?

– Падкая ты на романтические истории, – усмехнулся он, на что я лишь слегка приподняла уголки губ. – Кевин тоже тебе тогда все выдал, да?

– Он рассказывал о своей жизни, не более, – поерзав на стуле, я еще раз посмотрела на насмехающегося Тима. – Ну так?

– Не знаю, кто она такая, но других фотографий с ней нет. Я ее особо не разглядывал, но она правда очень красивая, а Арнест ничего про нее не говорил. Практически ничего. Разве что она была хранителем при дворе и очень мудрой, для своего возраста, девушкой.

– Что ж, – пока сходится, но сейчас отправлять фотографию кому следует я не буду, хочу узнать все при встрече, а вернуться сюда мне ничего мешает. – За нами скоро приедут, так что поторопись собраться и не трать на укладку слишком много времени, выглядишь потом весьма глупо.

– За своими тремя волосинками лучше смотри.

– Пойду завяжу косичку.

Поднявшись наверх, я еще раз вытерла волосы полотенцем, и включив щипцы для завивки, чтобы они нагрелись, приготовила себе платье. Достала его из шкафа и аккуратно кинула на кровать, а рядом на пол поставила черные босоножки, затем вернулась к зеркалу, чтобы соорудить на голове что-то вроде прически.

Я рукожоп, а Алина жопорук, красивые изваяния из волос – это не по нашей части, поэтому у нас всегда довольно однообразные прически: или прямые волосы, или локоны, другого мы не умеем. Алины не было, иначе бы она помогла мне с волосами, а так придется кумекать самой, выкручивая себе при этом руки под разными, убогими градусами.

– Что бы сделать, – я взглянула на платье, и засмотревшись на глубокий вырез на спине, быстро придумала себе шикарный вид.