Василика Даль: Возрождение

Он был зол. Саймон никогда не умел работать с эмоциями, они преобладали над его разумом, и сейчас по его разъяренному лицу я понимаю, что эта черта не изменилась и для него это конец.

Мы приближались к друг другу, и его рука должна была ударить меня в бок.

Саймон был близок к удару, но я в последнюю секунду упала на колени, схватила его за локоть и, скользя вперед, разрывая колени в кровь, остановила его.

Он упал лицом вперед и не успел повернуться ко мне. Я ударила его кинжалом и, когда я оказалась сверху, то сильнее вонзила лезвие.

Удар вслепую – и тело Саймона подо мной обмякло.

– Я хотел убить тебя, – его голос звучал извиняющееся.

– Я тоже, – признаюсь я, но мой голос был непоколебим. Никакого раскаяния в нем нет и не будет. – Я хочу убить тебя и Зена, хочу причинить вам боль, – опустив голову вниз, я глубоко вдохнула, и это было не сожаление, а отчаяние, – но я не могу вас убить, – сложно это признать, но как бы мне не было больно, я не в силах это сделать. – Вы мне, оказывается, слишком дороги.

– Знаю, – отвечает он, даже не пытаясь сопротивляться, – я тоже не смог, но, – Саймон поворачивает ко мне голову, – прошу тебя, спаси Люси.

Резко вытащив кинжал, чтобы причинить ему меньше боли, я одним ударом по голове вырубила его, оставляя вне игры.

Выровнявшись, я быстро огляделась по сторонам. Тяжело было дышать окровавленной грудью, и каждый вдох отдавался болью. Хотела крикнуть Алине, что я в порядке, нечего беспокоиться, но не смогла вымолвить и слова, когда встретилась с ее взглядом.

Она шокирована.

Она напугана.

Ее сильно тревожит мое состояние, и, когда Алина медленно опускает взгляд ниже, скользя им по мне, то я невольно замираю на месте. Мне страшно от того, что она подумает, когда увидит свежую, еще не подсохшую кровь на моих руках, когда заметит, что мой некогда серебряный кинжал стал багряно-красным.

Кинжалом, приносящим смерть, как говорил мне Дмитрий про окровавленное оружие.

– Хватит, – подумала я, оборачиваясь назад. – Битва не окончена.

И я вовремя обернулась, потому что меня настигали оставшиеся в живых бешеные псы Корсака. Их было больше, возможно, они сидели в засаде, как дополнительное подкрепление. Сделав невольный шаг назад, я боязливо оглянулась, так же услышав многочисленный топот со стороны своей первой команды. Их, как и меня, тоже настигло подкрепление Корсака.

«Алина», – позвала я подругу, – «разрешаю тебе не сдерживаться», – они маги, ей нужна вся ее мощь, – «но с одним условием: вы не будете помогать мне», – если они будут отвлекаться на меня, могут пострадать сами. – «Просто сделайте их, пожалуйста», – пробуждение вулкана меня уже не сильно беспокоило, нам все еще нужно выжить.

Я двинулась назад, потому что не хотела далеко отходить от Корсака, который уже был рядом с артефактом. Не знаю, сколько времени понадобится, чтобы разобраться с ними, даже несмотря на мою увеличенную силу за счет выброса адреналина вперемешку с гневом, но от Корсака я не отойду.

– Одним кинжалом я тут не справлюсь, – пробормотала я, делая большие шаги назад.

Ловко убрав кинжал на место в ножны, я достала меч, и прокрутив его в руке, удобно устроила в своей влажной от крови ладони.

Закрыв на секунду глаза, я сделала глубокий вдох и быстро их открыла, когда услышала лязг меча.

Сорвавшись с места, я бросилась в толпу, умело орудуя мечом, рассекая все, что только могло попасться мне на пути, слушая хруст каждого сухожилия, которого перерубал мой острозаточенный меч. Кровь хлестала в разные стороны. Крики, вопли, стоны боли смешались в один сплошной непонятный гул, который всецело занял мое сознание, на фоне которого я стала слышать свое тяжелое дыхание, вырывающееся с хрипотцой из истерзанной груди.

Я осознала, что обезумела. Перед глазами все слилось в одно неразделимое пятно, в котором я различала живые мишени, и единственной мыслью было: «убить их всех».

Я крутилась среди них, вертя меч в разные стороны. Со стороны могло показаться, что я бью вслепую, как раньше, но если присмотрится умелый воин, то он заметит, с какой ювелирной точностью я попадаю в невидимые метки и какими ловкими, и четкими были мои движения – развернулась, ударила в локтевой сгиб руки, выбив кинжал, снова оборот и прямой удар в голень, чтобы он не дополз до своего оружия; резкий разворот на месте, и я рассекаю грудную клетку, нетерпеливо отвернувшись, когда кровь из раны брызнула на меня.

И это был последний хранитель на моем пути к Корсаку.

Поспешно смахнув с глаз капли чужой крови, я обернулась к Роману Корсакову, стоявшему возле артефакта. Он вооружился мечом, подобранным с земли, и которым, Корсак явно не умел орудовать.

Я побежала на него, ни о чем не думая.

Роман стал неловко отражать мои закрученные удары – почти неумело по-детски, не особо крепко держа рукоятку в руках. Ударив его с разворота, отклонившись в сторону, чтобы он смог отразить мой удар, я быстро выбила ногой из его вялых рук меч, отлетевший в сторону с лязгом и яркими искрами.

– Нельзя брать оружие, которым не умеешь пользоваться, – сказала я, немедля вонзая в грудь меч.