Василика Даль: Возрождение

Взяв телефон в руки, я долго на него смотрела, думая, что делать дальше. Понятно, что нужно поговорить с Тимуром, но для этого нужен его номер, которого у меня нет.

Не отчаиваемся! У меня есть номер человека, который точно знает номера каждого студента нашей группы.

А тут отчаиваемся, потому что я скорее схвачусь в поединке с семиглавым чудищем, нежели наберу номер старосты. Я даже удивлена не буду, если он не поднимет трубку.

Вопрос нужно ставить по-другому, чтобы отважиться, поэтому я должна решить, что для меня важнее: гордость или безопасность Алины? Тут даже думать не приходится.

Безопасность – превыше всего.

Все, Вася, соберись и позвони этому сосунку, чем быстрее узнаешь, тем быстрее разберешься!

Решительно набрав номер Димы, я с замиранием сердца ждала того, что будет дальше. Минули дни, когда я могла просто позвонить ему и поболтать ни о чем. Прошло всего-ничего, а такое ощущение, что в прошлой жизни. Черт.

А чего, собственно, я беспокоюсь? Мне необходимо узнать номер, я же не погулять зову, или еще что-то, вполне человеческий повод позвонить, и не повод вовсе, а вынужденное действие. Я ведь права?

– Алло, – я настолько глубоко задумалась над тем, повод это или нет, что не сразу сообразила, что делать дальше, когда услышала голос Димы. – Кто это?

Не успев заранее продумать в голове, что я ему скажу, а это моя старая привычка, продумывать диалоги заранее, чтобы избежать конфузов, я впала в ступор. Он удалил мой номер. Отлично! Просто превосходно!

Моя неловкость вмиг улетучилась, и я начала немного беситься, а это придавало ощущение бесстрашия.

– Так и знала, что у тебя куриная память, – ответила я раздраженно.

– Я, эм, прости, просто…

«Просто удалил твой номер, и я кретин», – этого он, конечно, не скажет, а жаль.

– Я по делу, а не поболтать, – слушать его смятение было бы забавным, но я торопилась, поэтому не жалея перебила его на полуслове.

– Да, конечно. Чем могу помочь?

– Ты же всех наших номера знаешь? – вдруг мне почему-то стало неловко просить у него номер Тимура.

– Ты тоже должна знать, – сказал он, усмехаясь.

Когда я смолчала, он наконец-то ответил мне: – Да, Вася, всех.

Идиот. Он лишился привилегии называть меня Васей сразу же, как открыл свой рот после моего позора. Но позор ли это был? А это уже совсем другая история, но если уделить минутку этому вопросу, то признание в чувствах не было позором. Когда он отверг меня, это были обида, боль, печаль, что угодно, но не позор. Позор для меня настал, когда спустя два дня я поняла, что половина наших общих знакомых, и почти все его друзья знали о том, что меня отшили.

Намеренно приукрашивая действительность, он всем растрепал о моем признании.

Дима знал, что пойдут слухи, а из-за Матвея они всегда вокруг меня. Он знал, что делал. Знал, что у меня пусть и не проблемы будут, а как минимум мне станет неприятно от этого, но человеку было плевать на меня.

А вот тут уже мне становится стыдно за свой вкус, за свои чувства и сердце, потому что мне нравился парень, который растоптал мое достоинство дважды.

Позор и стыд наступили позже.

– Мне нужен номер Тимура, – сказала я, отпивая свой кофе. – Договорились встретиться, а сейчас решила позвонить ему и уточнить куда пойдем, но тут случился казус, потому что у меня в контактах не оказалось его номера. Бывает ведь, такое, да?

Повисла тишина. Господи, что я несу? Даже не так, зачем я это несу?

– Я и не знал… – он замялся. Прокашлявшись, Дима продолжил: – Что ж, мне казалось, он тебе не нравится.

Дима, когда кажется – креститься надо.

– Бывает, ты вроде знаешь человека, а потом этот человек показывает свою другую сторону, и ты уже кардинально меняешь свое мнение и расположение. – Я чуть не ляпнула «и чувства», потому что это то, что произошло с нами. Ну или со мной.

– Ты права, как всегда, что не удивительно. И иногда, знаешь ли, это раздражает, но я ошибся, прости.

Если бы этот разговор случился несколько недель назад, я бы хотела послушать, что он скажет дальше, но ключевое слово здесь «было», а сейчас мне этого не надо.

– Раздражает это может быть только тебя, но об этом и обо всем остальном теперь знает половина университета, – бросила я в ответ, закрыв глаза понимая, что разговор явно пошел не в то русло.

Я не могу понять, как наш разговор перешел в обвинения друг друга? Когда мы перешли эту грань? Я звоню узнать номер, который мне сейчас жизненно необходим, и уже сама неумышленно обвиняю Диму во всем.

– Я сообщением отправлю его контакты, – говорит Дима, вовремя сворачивая ушедший не в ту сторону разговор. Я начинала злиться, чувствуя, как дикий зверь медленно разлепляет глаза после долгого бездействия. Иногда мне удается обуздать свои эмоции, а иногда нет, и позже мне приходится справляться с тяжелыми последствиями. Лучше сбежать, и убедить себя, что побег – это не трусость, а отважное решение принятое за всех.

– Этого будет достаточно, – с выдохом, полного отчаяния ответила я и быстро сбросила, пока тот не успел добавить еще что-нибудь, и мы опять не поругались в пух и прах.