Василиса, кто ты?

– И это, по-твоему, справедливость? Неужели ты обо мне такого плохого мнения?! И это после всего?!

– Вась…, мне нужен только ответ: Да или нет? Могу я на тебя рассчитывать, или придётся предпринимать другие меры?

– Даже пытаясь казаться моим другом, ты умудряешься мне угрожать! Это немыслимо!

– Пытаюсь? Казаться?! – снова взревел Любавин, – Ладно, похоже, наш разговор бесполезен… Жду тебя в кабинете Воеводина…

И он ушёл, нарочито громко стукнув дверью.

Я со злости зашвырнула ему вслед калькулятор и с тоской посмотрела, как тот разлетается на мелкие осколки.

Ждёт он меня! Видали?! Да иди ты, не пойду на представление! Пусть увольняет!

И снова плюхнулась в кресло, отвернувшись к окну.

Через пару минут в голове раздался гневный окрик: «Я долго буду ждать? Тут, между прочим, куча народу, и все ждут тебя! Сейчас же! Мигом!»

Я мысленно показала неприличный жест, схватила сумку, плащ и полетела к лифту.

– Блок на ментальный зов, – выпалила в сердцах, вбегая в лифт. Егоровна удивлённо покосилась на меня и подняла палец к кнопке с номером пятьдесят два. Я угрожающе покачала головой.

– Первый!

– Подумай ещё раз!

– Первый!

Когда кабина дёрнулась и, буквально, поползла вниз, не спеша, меня накрыла обида. Слёзы хлынули из глаз.

– Ну вот, здрасти, пожалуйста! – лифтёрша погладила меня по плечу, – Нашла с кем тягаться! Иногда нужно и уступать, малёнка. Давай обратно? Он уж, небось, не сердится…

Я скосилась на неё, вытирая слёзы.

– А Вы откуда знаете, с кем я поругалась?

Старушка захихикала:

– Так только что Костю на директорский этаж забросила! Немудрено понять. Вы, как два воробья нахохлившихся. Поди, и ему не нравится это.

– Он разговаривает со мной, как с подростком! Мне двадцать девять, а не шестнадцать, в конце концов!

– Ишь, взрослая…, – махнула Егоровна ладошкой, – разве ж это возраст для мага? Ребёнок ты ещё, и по уму и по опыту. А Костя, он за всех беспокоиться должон, он за нас отвечает… Не обижайся на него.

Я почувствовала, как лифт замедлил ход и встал между этажами.

– Мы застряли? – хлюпая носом, спросила я.

– Нет, он ждёт твоего решения. Может, на пятьдесят второй, всё же?

Я вытерла глаза и кивнула.

– Вот и славно. Может, я и ошиблась, и ты уже подросла…

– Вы видели новую замшу? – лифт рванул весело вверх.

Егоровна закивала с улыбкой:

– Видала. Хорошая женщина, спокойная. Одно слово – целительница. Я думаю, тебе понравится!

– У меня на неё уже чесотка! Такая вся замечательная, не обижай её, Василиса! А то придушу, говорит…

Егоровна всплеснула руками с удивлением:

– Ого! По-моему, он тебя боится.

– Я тоже так думаю. А главное, за что?! Я разве повод давала?

– Знаешь, как говорят? Чужая душа – потёмки. А душа мага и вовсе – тьма. В смысле загадки. Про тебя я вообще молчу. Ты сильная, очень сильная. Не физически и не магически. У тебя душа сильная. Потому и боязно!

– Вы тоже меня боитесь? – нахмурилась я.

– Нет. Чего мне бояться? Я тебя знаю и люблю.

– Боится тот, кто не знает? Или не любит…, – её слова заставили впервые задуматься об истинном положении вещей.

– Всё у тебя чёрное да белое…, – Егоровна покачала головой, – полутонов не видишь. А может быть, в них весь смысл и кроется. Не суди сгоряча, подумай. А Настя, и впрямь, хорошая. Вот увидишь…

Я с сомнением хмыкнула и пошагала по коридору директорского этажа.

– Наконец-то, – рыкнул на моё появление Костя и ткнул пальцем на стул рядом с Ваней, – можем начинать.

Ваня схватил меня за руку и склонился к самому моему уху.

– Ты чего так долго? Костя кипит весь от ярости. Вы виделись уже?

– Угу. Потому и кипит…, – шепнула я в ответ.

– Ну, как всегда! – Ваня закатил глаза и выпрямился, – Не умеете жить мирно…

– Итак, господа маги, имею честь представить нового нашего сотрудника. Анастасия Сергеевна Волеолог. Будет работать с нами на должности заместителя директора ЛюПарНаса. Анастасия Сергеевна – маг-целитель. Прошу любить и жаловать.

Я впилась ей в спину взглядом, пока она выходила к столу Воеводина.

На вид ей оказалось лет сорок – сорок пять. Не девочка, скажем так. Лицо приятное, почти миловидное. Хотя, именно так я себе целительницу и представляла. Её походка, жесты и осанка говорили сами за себя – достоинство, уверенность и спокойствие. Без вычурных украшений, без позёрства в одежде и без чрезмерной косметики на лице. И если бы не Костин выпад, я бы сейчас же прониклась к ней доверием и симпатией. Но предубеждение у меня в душе уже успело вырасти и окрепнуть, поэтому я все её хорошие манеры восприняла, как гордыню и высокомерие. Масло в огонь подливали косые взгляды Кощея на меня. Поэтому я хмыкнула и демонстративно отвернулась от неё, уставившись в окно.

– Любить и жаловать можно начинать прямо сейчас! – добавил Кощей с нажимом.

– Константин Борисович, – вдруг раздался спокойный приятный голос. Он так срезонировал с моим о ней представлением, что я обернулась, – не стоит сейчас накалять обстановку. Думаю, что по ходу работы мы познакомимся со всеми поближе. Как иногда ещё говорят – сработаемся.