Василиса Прекрасная и братья Горынычи

Я до сих пор была пьяна. Стоило их взглядам скреститься на моём обнажённом теле, жар из головы переместился вниз, прицельно ударяя между ног, и почему-то в этот раз мне совершенно не хотелось прикрыть свою наготу, будто сейчас была оголена моя душа, а они это, кажется, понимали.

Обступив меня втроём, они тоже скинули с себя всё, представая передо мной, как боги, только что сошедшие в людской мир, и теперь мы были почти на равных. Пышущие жаром тела прижались ко мне со всех сторон резко, касаясь собой так, что дышать было уже невозможно, но я старалась.

─ Скажи, Лиса-Василиса, ─ искушающе произнёс Яр, лаская кожу живота кончиками пальцев, ─ я сделал тебе сегодня больно?

Ответить я физически не могла – голос пропал на время, и я могла чувствовать лишь их прикосновения везде, так что пришлось только покачать головой.

─ Сегодня особенная ночь, ─ присоединился Ян, поднимаясь ладонями вверх от поясницы и накрывая грудь, из-за чего соски мигом затвердели. ─ Ночь, когда все запреты падают, и когда можно узнать много нового о себе и своём избраннике.

Даже если их трое?

─ Доверишься нам? ─ а это Назар спросил, глядя мне в глаза, при этом нетерпеливо сжимая ягодицы, и, похоже, в моей добровольности была заключена страшная тайна, как и в самом их действии – какой-то древний ритуал. Без согласия они сейчас ничего не предпримут, даже если понимают, что мне этого хочется.

А мне ведь хочется, так? Невзирая ни на какие внутренние протесты и миллион причин отказаться, я действительно хочу понять себя с их помощью, и их понять тоже, пожалуй, не отказалась бы… Поэтому, когда напряжение достигло точки кипения, а парни уже не чаяли  услышать ответ, я всё-такие решилась:

─ Постараюсь.

Они переглянулись чуть нервно, точно не ожидая, что соглашусь, и Касьян, очевидно, как самый осведомлённый, отошёл в бочке с чуть мерцающей водой. Я была готова ко всему, даже к тому, что они сейчас все разом набросятся на меня и растерзают в качестве какого-нибудь жертвоприношения своим богам, но точно не думала, что услышу:

─ Тогда сначала вымоем друг друга.

И моя растерянность очень насмешила древних ящеров, правда, улыбались они вполсилы – всё же тяжело стоять голышом рядом с девушкой и держать на весу такие дубинки, которые наверняка клонят к земле…

─ Василиса!!!

Упс, я это что, вслух сказала?

Первым не сдержался почему-то Назар. Он с нечеловеческим рыком сделал бросок в мою сторону, и я только коротко вскрикнула, когда оказалась сидящей на его коленях, ощущая под собой горячую твёрдость.

─ Ох, Вася,  ─ вздохнул он, ─ по лезвию ножа ходишь ведь.

─ Это теперь так называется? ─ я специально поёрзала, чтобы ему жизнь малиной не казалась, и магия встрепенулась, отзываясь на соприкосновение наших тел.

Данияр подошёл, оглядывая нашу композицию, а у меня внутренности закипали от ситуации, и я не знала, чего ожидать от этой ночи.

─ Если у тебя ещё что-то болит, вода это исправит, ─ сказал, когда Ян вернулся с большим ковшом.

─ А девственницей я снова не стану?

─ Тогда уже мы это с радостью исправим, ─ нашёлся младший гад, которому, видимо, не терпелось утереть нос брату, успевшему всё раньше.

Искры взметнулись с моих пальцев, предупреждая некоторых, сильно одарённых интеллектом.

─ Вась, ─ шепнул Касьян, склонившись к моим губам. ─ Признай уже, что тебя к нам тянет, равно как и нас к тебе, и жить станет проще.

─ Не дави на неё, ─ прорычал Зар, успокаивающе скользя ладонями по телу, но эффекта добился совершенно противоположного – я чувствовала себя как угодно, только не спокойной. ─ Вась, сегодня вся вода обретает магические свойства, и всё, в чём мы даже сами себе не можем признаться, окажется на поверхности.

Вот оно мне надо, а?

─ А почему мы не пойдём на озеро? ─ спросила, пытаясь отвлечься от пугающего, гипнотизирующего давления их звериных глаз.

─ Там… народу многовато будет, ─ как-то подозрительно замялся Ян, и, не выдержав моего взгляда, признался: ─ Да оргия там намечается, Вась. Русалки, Водяной, и все, кого они могут туда затащить. Нет, если тебе так хочется…

Данияр заткнул его грозным рыком, а я издала смешок, который едва не перерос в полноценный хохот, но веселье сошло на нет, когда Касьян стал невероятно серьёзным и произнёс:

─ А теперь давай, малыш, поделись своей самой большой болью.

На голову вдруг полилась вода, заставляя меня впасть в состояние неподвижности, и я бы запаниковала, но ощущая, как сильные руки сжимают меня, стало в разы легче, а тот зажим в горле, что мешал выговориться, вдруг спал, и слова сами вырвались наружу.

─ Я боюсь оказаться той, какой меня всегда считала мама…

Воспоминания о детстве у меня всегда были связаны с тем, как родители приводили домой кучу народа. Они оба были творческими личностями, и вся их компания тоже являлась представителями этой братии, где все казались такими необычными, притягательными, будто не от мира сего, что я волей-неволей мечтала оказаться в этом мире.