Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве

— И вам не хворать. — прошептала я, с трудом подавив недостойное желание сбежать. — Что случилось?

— Я споткнулась. — жалобно проныла Бежана. — А когда встать попыталась об стол ударилась. Василисушка, спасай.

— Проходи, царевна, садись. — велела Лихо, будто это я к ней пришла. Да не просто так пришла, а с просьбой. Но спорить я не стала, прошла к столу, чувствуя, как тонкий ободок серебряного колечка, призванного от дурного глаза оберегать, нагревается на указательном пальце. И чем жарче оно раскалялось, тем сильнее сжималось от страха сердце.

Не справлялась моя защита с силой Лихо.

До Бежаны я смогла дойти без неприятностей, поддержала ее, ободряюще кивнула в ответ на благодарный взгляд и даже до стула, в углу комнаты, что у окна стоял, довела, чтобы кикимора там посидела себе тихонько и переждала визит нечисти без травм.

Дойти до стала уже не смогла, кольцо припекало кожу, терпеть просто не было мочи, пришлось стягивать его, обжигая пальцы.

Отбросив раскаленный ободок в сторону, я с недоверием посмотрела на оплывший круг, некогда бывший кольцом. Защитные руны смазались и утратили свою силу, на полу лежал остывающий, бесполезный кусок серебра, а я осталась совершенно беззащитна перед страшной силой Лихо. Другие мои обереги и в половину такой же силой против сглазов не обладали, они и не ощущали-то никакой беды. Только тонкий, медный браслетик, чуял неладное и предостерегающе позвякивал обычно молчаливыми колокольчиками.

— Что вам нужно? — голос мой не дрожал и это было хорошо. Не хотелось выглядеть жалкой, только не когда меня так нагло запугивают.

— Пришла на царевну, на спасительницу царя нашего посмотреть да правду свою рассказать.

— На спасительницу? — я не решалась пока сойти с места, опасалась, что ноги не послушаются меня, запутаются да и упаду я, как Бежана совсем недавно. Потому стояла, выжидала чего-то. — Что это значит?

— Змеи не рассказали? — удивления в ее голосе не было, лишь снисходительная насмешка. — Какая досада.

— Ну, зато у вас есть исключительная возможность рассказать все…спасительнице вашего царя. — я не хотела дерзить, но яду во мне завсегда больше благоразумия было. Это нянюшек очень печалило, зато дядька меня за каждое острое слово хвалил, не забывая, впрочем, напоминать, что мне же за них ответ держать и придется.

И сейчас я это тоже понимала, вот только язык прикусывать не спешила. По лицу Лихо, по ее недобро поблескивающему, единственному глазу ясно было, что нечисть желает меня наказать. И уж тут не важно буду ли я вежливой и кроткой или дерзкой и наглой. Получу я не за свой характер, а за то, что посмела в царстве Тринадцотом очутиться да к Кощею приблизиться.

— Нам нужен истинный царь. — сухо ответила она, притушив злой огонь во взгляде. — Чтобы за проклятие не лежало на его плечах, но оно сделало его сильнее и жестче. Твое спасение ему не нужно.

— А Змеи считают иначе. И, насколько я понимаю, и про проклятье и про изменения в вашем царе они знают больше…

— Не считай себя самой умной, девочка. Я ем таких как ты на завтрак. — глаз ее опасно сверкнул и я пошатнулась. Просто утратила равновесие, но еще успела качнуться вперед, ухватиться за стол и невероятным рывком забросить себя на стул. Собиралась даже победно хмыкнуть.

Ножки у стула подломились, я завалилась назад, в отчаянном стремлении ухватиться хоть за что-то потащила вслед за собой бумаги и стоявшую на этих бумагах чернильницу — ту самую, что так удачно была истрачена на Жара. Уже вновь полную до краев и готовую к бою.

Я упала назад, больно вдавившись в ребристую спинку стула и коротко ухнув головой об пол, а сверху, залив мокрый сарафан, мою шею и даже лицо, свалилась чернильница, дрожащей россыпью темных капель опав на короткие волосы.

На мокрой ткани жадно расцвел большой, безобразный, чернильный цветок, охотно отдавая свой цвет пропитавшей мою одежду воде.

Лихо расхохоталась. Ее скрипящий, надрывный смех, срывающийся в сиплое, короткое покашливание, забивал уши, вытесняя из них навязчивый звук, в голове что-то остро болело, отдаваясь короткими, рваными ударами молоточков в ответ на каждую мою прерывистую мысль.

— Василисушка? — взволнованно позвала Бежана, но на выручку мне не бросилась, поостереглась. Мышь тоже в помощники не рвался, только поглядывал на меня с сочувствием, замерев на краю стола.

— Нормально я. — прохрипела надрывно. — Живая.

— Это ненадолго. — пообещала Лихо. — Трогать царевну нам строжайше запрещено, да только мне, для того, чтобы извести тебя, прикасаться нужды нет.

— Мышь?

— Да?

— Она только по мою душу пришла? Или ей и от вас что-то нужно?

— За тобой. — ответил он и я была уверенна, что он мне сейчас сочувствует. Малодушно радуется, конечно, что не его это беда сейчас глазом сверкает, но меня жалеет.

Откатившуюся в сторону чернильницу я нащупала почти сразу, сжала ее со злой решимостью и медленно, осторожно поднялась с пола. Раз уж чернильница с оборотнями мне помогла, то и на этот раз выручить может.