Василиса в стране варваров (СИ)

И этот непробиваемый замороженный человек тоже попытался улыбнуться в ответ! Уголки губ под свалявшейся, клокастой бородой дрогнули, из груди вырвалось сдерживаемое рычание, и он криво оскалил желтоватые зубы. Признаюсь, чуть не отшатнулась от страха, такое это было жуткое зрелище, но все же сдержалась, разумно рассудив, что похоже, он вообще первый раз за всю свою жизнь попытался изобразить радость. Я медленно кивнула ему на прощание и зашла в жилище. Да, оказывается, улыбаться тоже надо уметь, и не каждый владеет этим искусством в совершенстве. А такой улыбкой, как у Вагара, только детей непослушных пугать.

Через несколько минут явились прислужницы (И откуда они узнали, что я вернулась? Неужели караулили неподалеку?) и принялись суетиться вокруг меня. Одна начала растапливать очаг, прогревая остывшее помещение, другая отправилась за водой. Через час уже попивала горячий бульончик с кусочками баранины и тихо радовалась тому, что так удачно провела день.

Но вот пришло время отправляться на арену и я, предварительно вызнав у девушек, как туда добраться, бодрой пружинистой походкой направилась осуществлять очередную частичку своего плана.

Вагар меня уже поджидал, держа под уздцы смирную лошадку шоколадной масти с добрыми глазами. Я, вспомнив из прочитанных мной в прошлой жизни книжек, что животные любят полакомиться яблочком или морковкой, выпросила последнюю у Лирмы и, как только подошла ближе, протянула дрожащей рукой угощение. Моя новая знакомая благодарно заржала, а я, осмелев, погладила ее по лоснящемуся боку.

– Молодец, видящая. Правильно, что решила с ней подружиться. – Сказал Вагар. – Теперь пробуй сама забраться в седло.

Я обреченно посмотрела на недосягаемую для меня высоту и, тяжело вздохнув, схватилась за луку седла и поставила ногу в стремя. Подтянувшись, перекинула другую и с удивлением обнаружила, что залезть на относительно спокойно стоявшую лошадь, которую придерживал Вагар, оказалось не так уж и сложно. Он ловко привязал к ней длинную веревку, один конец которой намотал себе на руку, чтобы с легкостью контролировать ее перемещение по арене и сказал:

– Для начала попробуем изучить самый простой способ передвижения – шагом.

Я закивала, чувствуя, как подо мной начала двигаться лошадь и стиснув луку с удвоенной силой, испытала восторг, смешанный со страхом. Оказывается, восседать в седле одной, без ощущения за спиной мощной мужской груди, было совсем иначе. Постепенно я расслабилась и приноровилась к ее мягкой неспешной поступи.

– Молодец. – Похвалил Вагар. – Теперь раскинь руки в стороны и закрой глаза. Почувствуй ее под собой.

Я с готовностью исполнила распоряжение, и чувство умиротворения и детской радости заполнило внутренности. Это было… волшебно. Холодный вечерний ветер опалял мое разгоряченное лицо, трепал непослушные, выбившиеся из косы волосы, и мне сейчас не хотелось думать ни о Лакразане, ни о предстоящем побеге, да вообще ни о чем, кроме этих упоительных ощущений.

– Теперь попробуем перейти на рысь. – Пробасил воин и, как только лошадь ускорилась, снова вцепилась в луку. Меня начало нещадно подкидывать, отбивая мою пятую точку о седло, и через несколько минут я уже взмолилась об остановке.

– Привставай в такт! – Прикрикнул он. Но мои старания не увенчались успехом, не смотря на все желание. Пот струился по спине, руки онемели, спина затекла, а на попе, наверное, уже образовался мозоль величиной с кулак, и я ясно осознала, что ездить верхом мне нравится только шагом. Вдруг, неожиданно, под самым лошадиным копытом проскочила малюсенькая серая мышь, и лошадь, не ожидавшая подобной подлянки, резко затормозила, отчего я, дико вопя, вылетела из седла и полетела через ее голову. Где-то в стороне раздалось глухое рычание:

– Демоны!

И я ласточкой, плавно приземлилась на арену, прочертив животом и носом длинную канавку в песке. Отплевываясь и грязно матерясь, подняла голову и встретилась с насмешливым серым взглядом повелителя.

– Что-то ты рановато у моих ног оказалась, Василиса. – Нежно проворковал он, уперев руки в бока. – Мы, вроде, только на послезавтра договаривались.

– А я пока тренируюсь. – Криво улыбнулась я, пытаясь подняться. – Привыкаю, так сказать, к своему новому положению.

Наконец, чувствуя каждую мышцу и каждую косточку в своем многострадальном ушибленном теле, чувствуя, что завтра, похоже, даже встать будет проблематично с постели, все же встала на ноги. Слава Богу, что ничего не сломала!

– Это очень, очень, похвально. – Прошептал мне Лакразан, склонившись над ухом и щекоча горячим дыханием висок. Я на мгновение замерла, перестав дышать и молясь, чтобы он не передумал об обещанной отсрочке.

– Стараюсь. – Прошелестела непослушными губами, и повелитель, расхохотавшись, развернулся и покинул арену.

Ко мне тут же поспешил Вагар, и, оглядывая меня с головы до ног, спросил:

– Ничего не сломала, видящая?

– Нет. – Ответила я, отмечая ободранные до крови ладони, боль в которых в связи с бурлившим в крови адреналином пока не ощущалась.

– Все. Следующий урок будет завтра. Попробуем галоп.