Василиски и другие неприятности (СИ)

В этот момент я чуть не разозлилась на его выдержку, но вовремя одёрнула себя. Я хочу найти наши точки соприкосновения, и если в этот период нашей жизни они есть только в горизонтали, значит будем использовать их.

Я чуть шире развела ноги, давая рассмотреть моим мужчинам губки, бесстыдно выделяющиеся под белой тканью. А пальцами начала кружить по ореолам, заставляя соски, ставшие очень чувствительными, собраться в твёрдые горошинки.

Да, мои дорогие, смотрите на меня, бандерлоги. Я хочу, чтобы ваши змеиные мозги в союзе с тестостероном отказали в приёме бредовым идеям, в том числе о недопустимости близости во время моего деликатного положения.

— Мне нервничать нельзя, и нужны положительные эмоции, в том числе те, что вы можете мне дать через ласку, — одной рукой я продолжала играть с грудью, а вторую опустила вниз и провела по центральной части трусиков.

Сид судорожно сглотнул и вцепился пальцами в край моей скамейки. Я чуть надавила на ноющее от желания местечко, не отрывая взгляда от его лица, и судорожный всхлип сорвался с моих губ. Ещё несколько раз провела пальцем вверх и вниз, распаляя себя, пока не ощутила, как влага начала проступать через тонкое бельё.

Перевела затуманенный взгляд на Гора. Он жадно ловил глазами каждое моё движение. А когда я пальцами отодвинула край трусиков, и мой палец скользнул под них, он не выдержал и бросил вёсла. Если бы их не удерживали кольца, то палки бы мы потеряли.

Спустя пару мгновений меня жадно целовали любимые мятные губы, сарафан улетел под скамейку, бельё застряло на лодыжках, в четыре руки они ласкали меня, лодку немного шатало, но мысли об этом были где-то на грани сознания.

Гор сел на скамейку, усадил меня спиной к себе, широко раздвинув мои ноги, и медленно опустил на своё достоинство.

После двух месяцев воздержания я ощутила каждую его венку. Мои мышцы так плотно обнимали его, что первый оргазм накрыл меня буквально после пары движений, а муж продолжал приподнимать и опускать меня, поддерживая под бедра.

Сид устроился перед нами на коленях, и когда первая волна отпустила меня, наполняя тело удовольствием, приник губами к клитору и дразнил его, пока я медленно скользила по члену брата.

Они дали мне насладиться ещё одним полётом, после чего Сид помог мне встать, в четыре руки они быстро меня одели… и Гор снова сел на вёсла, а его брат усадил меня на колени и продолжил нежно целовать и ласкать ладонями спину.

С этого дня наши отношения вновь стали налаживаться. Зять рассказал моим мужчинам, что нужно подпитывать нашу дочку их силой, и они прониклись. Я стала спокойной и удовлетворенной, а постоянное присутствие одного из мужей дома развязало мне руки, и я могла и гулять, и ходить по магазинам, и подбирать вещи малышке, и отдыхать от сидения в четырёх стенах. Они по очереди учили и развивали мои силы. Мы больше говорили, узнавали и проникали друг в друга. И в тоже время у меня появилось своё личное пространство, я больше не занимала лабораторию Сида, мне оборудовали мою комнату на солнечной стороне, где я могла разместить и мольберты, и гончарный круг, и паяльник — чтобы творить. Теперь, если я хотела поделиться с ними, то просто приглашала к себе в мастерскую.

А в третий день календарной осени под моё шипение и тихий мат из смежной комнаты с помощью Сайны родилась маленькая девочка с золотистыми волосиками. Мой медный ангел — Кира эр Аспи.

История дополнительная, третья

Я собирала вещи. Прошло шестнадцать лет со дня рождения моей дочки. Шестнадцать лет, в течение которых наши отношения с мужьями практически не двигались с мёртвой точки. То немного продвигаясь вперёд, то откатываясь назад.

Первые годы жизни Киры я была поглощена заботами о ней и нашим новым домом. Я создавала уют, дарила всю себя любимым. В конечном счёте окончательно увязла в быту, растворилась в семье, потеряв иные ориентиры и точки опоры. Мои мужчины с каждым годом относились ко мне всё спокойнее, не равнодушнее, но так, будто я уже никуда не денусь и им нет необходимости стараться и работать над нашими отношениями.

Месяц назад я договорилась с Катей, и она отправила Киру учиться в свою академию, где сестра училась и преподавала до рождения дочери Светланы. Я бы не торопилась, но слишком часто возле нашего дома крутилась блондинистая макушка наследника семьи Полоз.

Дом, казалось, осиротел без моей малышки. Сид и Гор были постоянно заняты своим новым проектом, в подробности которого меня не посвящали.

Сыновья в десять лет полностью обрели свою память и божественный облик и теперь навещали меня редко, занятые своими делами. Я не обижалась на них, понимая, что их дела и заботы важны для всего мира змей, а я, хоть и была их матерью, занимала далеко не первое место в расстановке приоритетов.

В какой момент состояние и ощущение одиночества довели меня до точки невозврата? Или это случилось после предложения мужей завести ещё одного ребёнка, раз мне скучно? Неважно.