Василиски

Мистер Уайтс долго стоял у окна, оперевшись руками о подоконник и низко опустив голову. Раздался стук в дверь, мистер Уайтс вздрогнул всем телом и затравлено обернулся. Он с видимым трудом наставил на дверь револьвер, от рукоятки которого тянулась туго натянутая бечёвка.

В дверь ещё раз постучали:

— Мистер Уайтсон! Сэр, откройте, обслуга!

Мистер Уайтс тонко хихикнул:

— Оно спутало моё имя! Заходи, я убью тебя, — тихо и монотонно бормотал он. — Нет… он же говорил, что я всё буду путать, как же…

Он прошёл, тяжело ступая до середины комнаты, пробормотал что-то, поднял руку к виску, с трудом удерживая револьвер, и выстрелил.

— Не думаю, что мистер Уайтс был способен удержать в голове такой сложный план, да ещё и втолковать его Джеку, — продолжал инспектор.

— Инспектор, вы окончательно сбили меня с толку! Теперь вы хотите сказать, что это не было самоубийством?

— Нет, лорд, самое настоящее самоубийство. В том пакете, который я передал с Джеком, я написал, что мистера Уайтса не нужно отпевать. Эй, милейший! — окликнул инспектор проходившего мимо слугу с широкими, седыми бакендардами. — Принеси-ка нам чаю.

Слуга поклонился, зашаркал ногами, удаляясь и громко бубня:

— Чай-то ноныча дорог. Принеси-принеси, эко нашёл… А деньги?.. Эк нашёл!

— Что творит, подлец. Но он прав, лорд, — инспектор беспомощно развёл руками и грустно улыбнулся: — Я изрядно поиздержался в пути. К тому же расходы на следствие, на телефонную связь, гостиницу… Я не рассчитывал, что так долго проживу здесь. Вы не выручите меня, лорд? Сотни фунтов хватит, я обязуюсь вам вернуть.

— Я не вожу с собой наличности, инспектор. Вас устроит чек?

— Впо-олне, — инспектор чуть протянул «о», с сухим шелестом потёр ладони и широко улыбнулся, шутливо показывая радость.

Лорд Байес неторопливо достал чековую книжку, и твёрдой рукой, с размахом и широкими петлями выписал чек.

— Вы мне очень помогли, лорд, — уже серьёзно произнёс инспектор, принимая бумагу. — Сейчас я напишу вам вексель.

— Оставьте, я вам верю.

— И всё же…

Лорд Байес вышел на крыльцо гостиницы в дорожном костюме, с небольшим саквояжем в левой руке и тростью в правой. Он небрежно закинул саквояж в призывно раскрытую дверь дилижанса, и неспешно достал из портсигара сигарету, чиркнул спичкой и закурил.

— Уезжаете, лорд?

— Здравствуйте, инспектор. Не заметил, как вы подошли. Да, уезжаю. Дела. Я и так слишком здесь задержался.

— Не подвезёте меня до телефонной станции? Тут по пути.

— Разумеется, инспектор. Надеюсь, вы поделитесь со мной своими догадками? Вы ведь так и не оставили дело мистера Уайтса, я правильно понимаю?

— Именно так, лорд. Непременно поделюсь, — улыбнулся инспектор.

Сперва лорд Байес, затем инспектор, забравшись по высокой ступеньке, уселись в дилижанс, жилистый и угрюмый слуга в дорожной ливрее услужливо закрыл дверь, взобрался на облучок и хлестнул по впряжённой паре вожжами: н-но!

— Так что мистер Уайтс, инспектор?

— О, лорд, удалось выяснить много нового! Мне только что пришла телефонограмма из Стэлбиля. Помните, я передавал записку с нашим Джеком? Я приказывал там допросить его как следует, простофиля сам вёз свой приговор.

Лорд Байес поморщился:

— Неужели «Смех богов» и «Магометянка»?

— Нет, честное железо, уверяю вас. Четвёртое тут ни при чём.

— И что же рассказал несчастный?

— Много, но об этом позже. У меня есть другие новости, лорд! Вы помните, на столе у мистера Уайтса лежали книги?

— Да, кажется.

— Вы знаете, что это за книги?

— Нет, откуда, инспектор?

— А я думаю, что знаете, лорд, — инспектор улыбнулся лорду Байесу так, как будто их связывала одна тайна. — Там много пометок на полях, и почти все одинаковые: «спросить у Б.», «спросить», «выяснить», «Б.», «как это возможно? Спросить у Б.» — и множество таких, лорд.

— И что же это меняет, инспектор?

— Я думаю, лорд, этот самый Б. никто иной как вы. Вы долго ехали с мистер Уайтсом вдвоём, вы даже терпели его пристрастие к амброзии — с чего бы это, лорд? Нет, у вас был свой интерес, определённо. И покойник был привязан к вам. Среди книг я нашёл записку, ничего особенного по смыслу, но вы не удержались от вензелей Лейкторской школы! Любой, что хоть что-то смыслит в почерках определит их при первом взгляде, лорд!

— С чего вы решили, что это я? — голос лорда был холоден, спокоен и не лишён любопытства.