Васёк Трубачёв и его товарищи

- А куда возит он их, раненых-то, не слыхал? - Нет, не слыхал. Ясное дело, куда ближе. Один раз по нашей дороге проезжал, только без останову, в Москву. У Васька помутились в глазах. - По нашей дороге... здесь? - тихо спросил он. - Ну да. Ответственный поезд вел... Да что ты побелел весь? Ведь это давно было, еще когда фашисты к Москве подходили, когда их гнали отсюда почем зря. - Я отца с начала войны не видел... Я его ждал, ждал... А он проехал... мимо проехал... - в отчаянии пробормотал Васек. Андрейка нахмурился: - По делу проехал, не на гулянку... А ты что ж больно за отца цепляешься? Ты и сам не маленький, сам себя обосновать можешь - работа везде есть. Я вот тоже за родителей цеплялся, а как пришли в наше село фашисты, тут уж все перемешалось: и отец партизан, и сын партизан... старые деды и те в партизанах. На годы свои никто не глядел. Разве что грудной при матери находился. Васек все еще думал об отце: - Не написал, проехал мимо, а я не знал ничего... - Война - что тут сделаешь! Вот убили моих родителей, и остался я один. Только до двенадцати лет и походил в детях. Теперь сам за себя соображаю. Васек очнулся и с горячим сочувствием поглядел на "деповщика": - И никого-никого у тебя тут нет? - Как - нет! Я в город часто хожу - там у меня земляки. - Земляки? Из вашей деревни? - Необязательно из моей. Все деревни наши, - сбрасывая с комбинезона крошки, спокойно ответил Андрейка и тут же спросил: - А ты, помимо отца, кто такой есть? Школьник? - Конечно. Пионер-школьник. Васек стал рассказывать про себя, про своих товарищей. Потом встал, заторопился: - Ну, прощай, Андрей Иваныч! - На работе я "Андрей Иваныч", а так, запросто, конечно, Андрейкой меня зовут. - А я - Васек. Васек Трубачев. Будешь в городе - приходи ко мне. Васек сказал свой адрес, вынул из кармана карандаш: - Запиши, а то забудешь. - Не забуду, у меня память крепкая. Я на комсомольских собраниях сижу и все до слова запоминаю, - похвастал Андрейка. N Васек усмехнулся: - Да разве ты комсомолец? - Он окинул взглядом тщедушную фигурку Андрейки и строго сказал: - Не хвастай зря! Андрейка обиделся: - Я и не хвастал! В комсомольцы меня через год примут. Года не вышли. А на открытые комсомольские собрания я хожу из интереса. У нас скоро вечерняя школа откроется, и туда буду ходить. Как-никак, а образование свое получу полностью, - уверенно сказал он. Васек протянул руку: - Ну, до свиданья, Андрейка! Ты хороший парень. Андрейка с готовностью пожал протянутую руку: - Как услышу что про твоего отца - прибегу. А ты как заскучаешь, так и приходи. С тех пор мальчики подружились. Сидя вдвоем на пригорке, рассказывали друг другу свои дела. Один раз Андрейка пожаловался на младшего мастера: - Молодой, а замашки старорежимные имеет. Нехорошими словами ругается, сегодня ведерком с мазутом на меня замахнулся. Васек возмущался: - А ты что ж молчишь? Взял бы да сказал про него старшим. Андрейка, подперев худенькой рукой голову, тяжело вздыхал: - Нельзя. Он говорит: "Я больной, нервный". Как я на больного жаловаться буду? Тут один раз секретарь партийного комитета, хороший старик, вызвал меня и спрашивает: "Ты что, Андрей Иваныч, невеселый? Может, обижает кто?" - Андрейка прищурил серые узкие глаза. - Смолчал я. Зачем кашу заваривать! С больного человека какой спрос! "Ничуть, - говорю, - меня никто не обижает, а вот вы бы для младшего мастера санаторий схлопотали, это, конечно, и меня бы выручило". Молодого мастера действительно отправили на излечение. И Васек долго смеялся, когда Андрейка сообщил ему, что исхлопотал своему обидчику санаторий. Недавно, встретив Андрейку на улице, Васек пожаловался ему, что не хватает времени на учебу, много дела на ремонте, а рабочих достать сейчас трудно. - Так ты что ж молчишь? У меня земляки - народ боевой. Только кликну - все придут... весь рабочий класс, разных специальностей. Ты только скажи! Васек почему-то представил себе целую армию железнодорожников и засмеялся. - Скажу, если надо будет, - пообещал он, чтобы не обидеть нового друга. Теперь, стоя на пригорке, Васек вспомнил, что Андрейка обещал зайти к нему, да так и не зашел. И сейчас не идет повидать своего друга. Васек долго стоит и, прикрыв глаза рукой, смотрит на раскрытые ворота депо, на скрещенные железнодорожные пути, на рабочих в замасленных комбинезонах. Нигде не видно светлой, белобрысой головы Андрейки. "Работает, верно. Утром его не повидаешь - надо в обеденный перерыв приходить", - грустно думает Васек и, посидев в одиночестве, торопливо идет в город. Ребята ждут его, в десять часов они все вместе пойдут к Екатерине Алексеевне. Часы на площади показывают девять.

Глава 35. СТАРЫЕ И НОВЫЕ ТОВАРИЩИ