Васёк Трубачёв и его товарищи

К семи часам утра ребята собрались около школы. Леонид Тимофеевич уже был там и о чем-то оживленно беседовал с двумя Миронычами. Ребята быстро разобрали топоры, пилы. Елена Александровна еще с вечера заготовила хлеб и огурцы и теперь выдавала их на руки. Вышли на улицу. - Не рассыпайтесь по всей мостовой, - сказала Елена Александровна, - в городе нужно идти организованно. Несмотря на ранний час, люди уже куда-то торопились. Проехали мимо на грузовиках красноармейцы, прошли ремесленники в рабочих спецовках. Встретились девушки в военной форме. - На работу идете? - весело окликнули они пионеров. - На работу! В лес! Деревья валить! - бодро, вразнобой ответили им ребята. На окраине стали встречаться огородники с мешками, лопатами. Ребята вышли за город, миновали шлагбаум. Перед глазами открылось широкое ровное шоссе. Васек оглядел товарищей. Их было много - старых и новых, испытанных друзей и просто одноклассников. Были тут славные ребята из других классов, с ними он познакомился только недавно на стройке. Все они относились к нему тепло, по-дружески. Но были среди школьников и такие, как Тишин, Петрусин. Алешу Кудрявцева, несмотря ни на что, Ваську не хотелось даже мысленно ставить с ними рядом. Старые друзья Трубачева всю дорогу шли с ним вместе, говорили о военных событиях, о Мите, о том, что скоро кончится война и Митя вместе с учителем снова вернутся в школу. В новую школу, отстроенную с их помощью. Вдоль шоссе потянулся густой лес. Леонид Тимофеевич, Елена Александровна и два Мироныча шли прямо по дороге, окруженные школьниками. В толпе слышались шутки, смех, громкие голоса. Внезапно на Трубачева нахлынули воспоминания. Казалось, стоит только закрыть глаза - и увидишь свежее украинское утро, Митю, Сергея Николаевича, подводу, на которой ехал отец учителя... Все это было совсем недавно... Вот так шел Сергей Николаевич, а вот так, по краю шоссе, Митя... И Валя шла, срывая крупные белые ромашки. А потом по шоссе шагали на фронт бойцы с запыленными суровыми лицами. И вдоль этого потока учитель двигался навстречу ребятам и горнил еще и еще, чтобы показать им, что он здесь... Никогда не забудет Васек, как, прощаясь, Сергей Николаевич соединил их руки в своих ладонях... Васек оглянулся. Саша поднял на него большие грустные глаза и глубоко вздохнул. Девочки шли по тропинке около леса. Нюра отстала от подруг, и светлый сарафанчик ее одиноко мелькал за деревьями. Петя, по старой привычке, жался к Мазину, а Мазин шел, мрачно опустив глаза в землю. И, словно продолжая начатый разговор, Одинцов вдруг сказал, ни к кому не обращаясь: - Вот мы среди своих теперь, а там все еще враги кругом. И может, сейчас, в эту минуту, идет бой. - Он тронул за плечо Трубачева: - Помнишь, как тогда, ночью, на дороге? Ваську сразу вспомнился ночной шорох деревьев, дальний топот копыт, боец, скачущий на гнедой лошади... Васек встряхивает головой и поворачивается к товарищам: - Что это мы так отстали, ребята? - Он машет рукой и звонко кричит: - Эй, Белкин! Подождите нас!.. Девочки, выходите на шоссе! Куда ушли? - Спешат все, как на пожар! - ворчит Мазин. Девочки поспешно сбегают с тропинки. Трубачев прибавляет шагу. Елена Александровна останавливается на дороге и ждет. Ветер треплет ее светлые волосы, выбившиеся из-под берета; девочки со всех сторон суют ей в руки букетики цветов. Леонид Тимофеевич и два Мироныча тоже замедляют шаг, оглядываются. Ребята догоняют их и идут рядом. Дедушка Мироныч рассказывает о лесных пожарах: - Ну вот. Дед мой был лесником и всю жизнь лесом кормился... Вот один раз заночевал он в лесу, подложил под голову армяк да топор и задремал. Вдруг слышит - словно кто стонет, да так тяжко, многоголосо стонет и дышит жарко в лицо... Проснулся он, сел. А над головой птицы летят, с ветки на ветку белки шарахаются, и зайцы прямо по ногам скачут, и всякая тварь лесная бежит мимо... Вскочил он. Ночь на дворе, а промеж деревьев зарево видно, огонь змейками по траве ползет. И в ушах гул стоит. Выбежал он на опушку... Лес горит... Батюшки мои! Упал дед на колени, заплакал: "Кормилец ты мой родимый!" А лес стоном стонет, как человек... Перекрестился дед - и в село. Ну, набежали люди с баграми, с лопатами, давай канавы рыть, водой заливать. Ведерками воду из речки носили - о пожарных тогда и не слыхивали в селах. Ну и выгорел лес - одни пни торчали... А теперь я вот на свою родину ездил - на этом месте высокая рожь колосится. Зайдешь - не головой окунешься в хлеба. Не узнать того места, где пожар был и где мой дед плакал. Теперь новые леса посадили, хорошие леса, строевые... - А отчего же пожар был? - спросил кто-то из ребят. - Известно отчего: пастухи сожгли. Народ тогда несознательный был. Разложили костер да заснули - вот тебе и пожар!.. - Дедушка Мироныч поглядел на высокие, стройные сосны у дороги. - Вот, Леонид Тимофеевич, эти сосны мачтовые. Вишь, они, как стрела, ровные! - Он подошел к дереву, постучал по стволу топорищем. - Хороши сосны!.. А вот до войны я отдыхал в одном санатории на Черном море, так там я видел сосновую рощу. Особые деревья! Иглы длинные, хоть косы плети, а шишки с кулак у той сосны... Кто-то из ребят вспомнил, что видел в Артеке пробковые деревья. Мироныч снова стал что-то рассказывать. Елена Александровна подошла к Ваську: - Расскажи мне о своих делах, Трубачев. Как у вас там с учебой? Васек опешил. - Мы занимаемся с матерью Пети Русакова. Мы будем учиться в шестом классе! - удивленно ответил он. - Чтобы учиться в шестом, надо пройти всю программу пятого класса, серьезно сказала Елена Александровна. - Леонид Тимофеевич просил меня проверить ваши знания. Предупреди, пожалуйста, Екатерину Алексеевну, что завтра я приду к ней на урок. - Хорошо, - ответил Васек, чувствуя тревогу и растерянность. Ребята сразу заметили по его лицу, что случилось что-то важное. - О чем она с тобой говорила? - спросил Одинцов. - Потом скажу, - отмахнулся Васек. Ему не хотелось в этот день портить настроение ребятам. - Потом, потом!.. - пообещал он подошедшим товарищам. Алеша Кудрявцев тоже несколько раз оглянулся. - Трубачев с печником разговаривал, а сам все смотрел в нашу сторону наверно, жаловался на тебя, - успел шепнуть ему Тишин. - Пусть жалуется! Ему же будет хуже, - озлился Алеша. Делянка была в шести километрах от города. Когда вошли в лес, Леонид Тимофеевич предложил всем отдохнуть и позавтракать. Ребята вытащили из вещевых мешков хлеб и, закусывая на ходу, разбрелись кто куда. Лес был густой, разросшийся, тенистый. Сквозь зелень осин и берез виднелись коричневые стволы сосен. Елена Александровна, крикнув ребятам, чтобы далеко не уходили, побежала с девочками к орешнику. - Идите сюда! - кричала она, ловко нагибая ветки. - Посмотрите, как орехов много! По пять штук в одной кучке. На голос ее прибежали ребята. Ветки гнулись, трещали. Орехи были еще зеленые, внутри них, словно в вате, лежали маленькие ядрышки. Ребята попробовали орехи и побежали искать ягоды. Леонид Тимофеевич с двумя Миронычами пошел к леснику. Пока он ходил, мальчики вырезали себе палки, лазили на деревья, гонялись за белками. Витя Матрос притащил Елене Александровне птичье гнездо, в нем лежала скорлупа от хорошеньких голубых яичек. - А где птички? - спросила стриженая черненькая девочка из пятого класса. - Птички уже летают, - засмеялась Елена Александровна и серьезно добавила: - Но трогать гнезда все равно никогда не надо. Мазин залез в орешник, вырезал дудку и пронзительно свистел, собирая около себя целую очередь желающих свистнуть. , - Ну, ну, работнички! Угомонитесь-ка! - раздался веселый голос Леонида Тимофеевича. Он привел лесника. Лесник показал делянку и ушел. Оба Мироныча сбросили пиджаки и начали осматривать деревья. Некоторые из них они пометили мелом. - Вот эти, ровные, пойдут на столбы, - говорили они ребятам, - а кривые только на дрова можно использовать. Леонид Тимофеевич и Толя Соколов облюбовали себе одно дерево и, присев на корточки, начали пилить. Поблескивая на солнце отточенными зубцами, в лесу зажужжали пилы. У Мазина от охоты попилить загорелись глаза. Он подбежал к дедушке Миронычу: - Дедушка, давайте я с вами попилю! Я на этом деле собаку съел! - Собаку съел? - усмехнулся плотник и кивнул головой на младшего Мироныча: - Вот сейчас мы с Федором Миронычем это дерево повалим, потом он будет его очищать, а мы с тобой попилим. Когда дерево повалили, дедушка Мироныч шагнул к старой сосне. - Становись, коль собаку съел, - поплевывая на ладони и опускаясь на одно колено, пригласил он Мазина. Мазин тоже поплевал на ладони, опустился на колено и, не рассчитав силы, рывком подал от себя пилу. Пила вильнула, издала жалобный звук и острыми зубцами проехала по стволу. Плотник с ухмылкой посмотрел на Мазина: - Кошку ты съел, а не собаку! Не толкай пилу, а тащи к себе. Тоже мастер! Вокруг все засмеялись. - А вы разойдитесь, ребятки, - сказал Мироныч. - Упадет дерево на вас беда будет! Вот как повалим, тогда ветки обрубать станете. Подпиленные стволы кренились набок и падали с шумом, цепляясь ветками за соседние деревья. - Отойди! Отойди! Падает! - кричали ребята. Васек вместе со своей бригадой пятиклассников обрубал сучья и ветки. - Вот они где, столбы-то! - жарко блестя черными глазами, восхищался Витька Матрос и, размахивая топором, первый мчался к упавшему дереву. Почище обрубайте, ребята! Ведь это нам столбы для забора! - кричал он пятиклассникам. Тишин поворачивал в его сторону голову и насмешливо глядел исподлобья. Заметив этот взгляд, Витька встряхивал головой и еще с большим жаром командовал: - Поднимай! Поднимай! Тащи к Федору Миронычу! Федор Мироныч, пристроившись около большого пня, аккуратно обтесывал каждое бревно и с помощью ребят откладывал в сторону сыроватые желтые гладкие столбы. Он чувствовал себя в лесу хозяином и, вдыхая смолистый запах срезанных сосен, вдруг становился разговорчивым: - Вот, например, береза: красивое дерево и полезное. А некоторые озорники этого не сознают: обдерут с нее кору вокруг ствола, словно кожу с живого существа снимут! И наплевать им! А дерево гибнет... Алеша Кудрявцев помогал Миронычу. Складывая готовые столбы, он хмурил темные брови и озабоченно спрашивал: - А что, Федор Мироныч, которые из них для забора хороши? Если один больше, другой меньше - это ничего? Можно зарыть поглубже или отпилить, а? - Можно и зарыть, можно и отпилить, это все в наших руках, - благодушно отвечал Мироныч. - Только и зарыть не просто. Конец нужно обсмолить либо обжечь, не то он будет в земле гнить, а это никому не интересно тоже. Забор ставят не на один год и не на два... Алеша внимательно слушал и сильными, ловкими руками откатывал в сторону наиболее гладкие и прямые стволы. Тишин помогал ему и украдкой метил эти столбы красным карандашом. Неподалеку от них Елена Александровна вместе с девочками складывала в кучу обрубленные ветки и сучья. - Это на топку печей пойдет. Ничего не надо бросать, - по-хозяйски распоряжалась она. Работали бойко до обеда. В обед жена лесника принесла чугун горячей картошки и соленых огурцов. Оба Мироныча уселись на бревна, вытащили из мешков хлеб и соль. Леонид Тимофеевич, прикрыв носовым платком голову, присел вместе с ними. Ребята тоже расположились вокруг с горячими картофелинами в руках. Разговор шел о стройке. - Своими-то руками все быстрей делается. Вот мы сейчас заготовки сделаем на месте, сколько успеем, а потом еще разок-другой приедем сюда с Миронычем и закончим. А тогда готовенькое и перевезем. Досок, конечно, мы тут не напилим - с этим уж придется лесопилке поклониться, а все прочее пожалуйста... Тут и сосна, тут и береза, и кое-где дуб есть... С делянкой нас не обидели, - рассуждал дедушка Мироныч. Младший Мироныч при своем словоохотливом товарище, как всегда, помалкивал, перебивая его лишь изредка короткими фразами: - Что есть, об том и говорить нечего, а чего нет, то доставать нужно. - А чего тебе не хватает? - подмигивая веселым глазом, спрашивал дед. - Известно чего - машины. Машины для перевозки. А то дождь пойдет и дорогу нарушит, - бросив взгляд на директора, объяснил Мироныч-младший. - Машину я достану на днях, - кивал головой директор. - Машину, товарищ директор, надобно, - это верно. Машину для перевозки требуйте. Докладывайте начальству, что деревья повалены, лежат в лесу... А время не ждет, пора школу к занятиям готовить, - поучал Леонида Тимофеевича старший Мироныч. Перекусив, снова принялись за работу. К вечеру на вырубленной просеке зажелтели чистые, свежие столбы, выросли горы сваленных в кучу веток. Длинные, прямые сосны, годные для распилки, были приготовлены к перевозке. У ребят ныли плечи и руки, но они старались не показать и виду, что устали. - Много мы сделали, Леонид Тимофеевич? Сколько из одной сосны выйдет досок? Хватит на починку полов?.. - одолевали они вопросами директора. - У кого есть веревка? Берите все по охапке нарубленных сучьев! скомандовала Елена Александровна. - Да не стоит, пожалуй. Они устали, пусть пробегутся, - остановил ее Леонид Тимофеевич. - Да зачем же с пустыми руками идти! Ведь нас много, сразу сколько дров принесем! - возражала Елена Александровна, связывая для себя охапку дров. - Конечно! Конечно! Мы не устали! Мы все понемножку возьмем! Нагрузившись, двинулись в обратный путь. Васек шел со своей бригадой и весело говорил: - Вот теперь мы опять примемся за свой участок. Столбы уже есть. Как только их привезут, так и возьмемся за работу! - Нам нужно догнать и перегнать Кудрявцева! Мы - трубачевцы! - с гордостью говорил Витя Матрос и, поглядывая в сторону Алеши, шептал: - А то они хитрые... - Не шепчи! - строго остановил его Васек. - Что знаешь, говори громко, только старухи шепчутся. Витя не смутился. - А они все время шепчутся, - сказал он. - Сейчас пойду узнаю о чем. И, отделившись от Трубачева, незаметно пошел за Кудрявцевым. - Шесть человек нам надо, понятно? Остальные пусть после обеда выходят, говорил вполголоса Алеша. Тишин понятливо кивал головой. - Завтра в семь часов утра будьте на месте! - расслышал еще Витя. Потом приятели заговорили шепотом. К ним присоединился Петрусин. Витя бросился к Трубачеву. - Они что-то затевают! - сказал он, тараща черные глаза. Трубачев засмеялся, любовно обхватил его стриженую голову и потрепал жесткие, торчащие волосы: - Вот горячий парень! Следопыт! - Весь в меня! - подмигнул Мазин. Витя зарделся от удовольствия и, щелкнув пальцами, сказал: - Я их выведу на чистую воду, Трубачев! Все завтра разведаю. - И тут же решил про себя: "Сам в семь часов приду на стройку". А Васек вовсе не думал о кознях Кудрявцева. Он шел среди своих товарищей и передавал им разговор с Еленой Александровной. - Завтра она к нам на урок придет. Сказала, что Леонид Тимофеевич поручил ей проверить наши знания. Завтра держись крепче, ребята! - Эх, жизнь! - вспомнил свою любимую поговорку Мазин и, почесав затылок, сказал: - Я так и знал, что от этого печника можно всего ожидать.