Васёк Трубачёв и его товарищи

Вася ходил за старшей сестрой и недовольным голосом пояснял: - Если человек чувствует себя здоровым, то нечего его держать в госпитале. Мне, сестрица, давно пора на выписку. - Вася, я уже вам сказала - в конце недели! Надо же слушать врачей, вы не ребенок, - хмурилась сестра. - Опять все то же! - удрученно разводил руками боец. - Да вы хоть шинель мне выдайте. Всего и вещей у меня - одна шинель. Что ж это, сестричка, малейшую просьбу не можете исполнить! Сестра останавливалась и, качая головой, с улыбкой глядела на длинного, словно выросшего из халата паренька: - Замучил ты меня, Вася, честное слово! - Да ведь шинель командира моего... Хоть в руках бы мне ее подержать. И беспокоюсь я - не переменили бы... Ведь в горячке привезли меня, не спутали б в кладовой у вас. - Ничего у нас не путают, все под номерами хранится. А в палату дать шинель я не могу. Не мешайте мне работать! - начинала сердиться сестра. Вася шел в палату и, обхватив руками голову, садился на свою койку. - Что, никак не выпроситься? - ласково поддразнивали его раненые. - Что нельзя - то нельзя, - резонно замечал Егор Иванович, откладывая на столик книгу. - Врачи лучше знают! Почитал бы, как наука вперед шагает! Что зря время терять? После войны нам эти знания на каждом шагу пригодятся. Егор Иванович и Вася были в числе выздоравливающих, и оба готовились к выписке. Вася уже ходил, стараясь держаться молодцом и не хромать. Врачи обещали отпустить его в конце недели. Теперь каждый день казался Васе длинным, как год. - Э-э-эх! - по-стариковски кряхтел Вася. - Держат человека, сами не знают чего! А на фронте люди нужны... Лида и Нюра застали Васю и Егора Ивановича во дворе. Они сидели на скамеечке под деревом и беседовали. - А, пришли наши пионерочки! - обрадовался Егор Иванович. - Сядь около меня, доченька... Скоро уеду я. Тогда уж после войны только повидаемся. Приедешь к нам в гости, в колхоз... Вот мне дочка пишет - богатый урожай они сняли, а ведь женщины да дети работали... Почитай-ка! - Егор Иванович вытащил полученные письма. Нюра, присев рядом, терпеливо перечитывала их, удивляясь и ахая. Как бывало раньше, предложила написать под диктовку ответ. Егор Иванович завернул рукав халата, показал больную руку, пошевелил пальцами: - Сам теперь справляюсь. Медицина чудеса делает. Вот вырастешь - иди на врача. И дочке своей так закажу. Хороший врач - великое дело... Егора Ивановича позвали в палату. Вася с Лидой разговаривали о ребятах. Нюра подсела к ним ближе. - Привык я к вам. Правда, все равно скоро расставаться, а все-таки забегайте почаще. Как там с учебой у вас, как ремонт идет? Лида рассказывала, передавала приветы. - Эти дни никак нельзя было вырваться. Нам ведь тоже видеть тебя хочется, Вася. Ты хоть перед отъездом зайди в школу. - Обязательно зайду! Да ведь вот не пускают еще никуда, а то поработал бы я с вами денек-два на стройке. Я, бывало, с ребятами весь день на пришкольном участке вожусь. Бо-ольшой участок нашей школе колхоз дал! Вася начинал рассказывать о школьниках из своего села, вытаскивал из кармана полученные письма: - Мало я кому писал отсюда, а все-таки нашли меня мои ребята. - Вот уедешь ты, Вася, и скучно-скучно нам станет... Приезжай после войны, Вася, ладно? - говорили девочки. Вася растроганно благодарил: - Спасибо вам, сестренки! Обязательно приеду. Я вас всегда помнить буду! Командир мой говорил так: хороший человек не вспоминается, а запоминается. Когда девочки ушли, Вася лег на койку и, закинув руки за голову, размечтался: "Вот кончится война... Вернемся мы все с фронта, разойдемся кто куда. В мирной жизни дело каждому найдется. Только бы скорей до победы дойти!" Вася представил себе благословенный день победы, ослепительное солнце и флаги над Москвой. Мысленно увидел толпы народа, заполнявшие Красную площадь, увидел на трибуне веселые лица. "Что, рассчитался с врагом, Вася?" - спрашивают его. "Рассчитался! Не оживет больше". Вася открыл светлые, затуманенные мечтой глаза и внезапно увидел около своей койки Трубачева. Он вскочил и крепко обнял мальчика: - Когда же ты пришел? Л я и не слышал - не то заснул, не то замечтался! - Вася! Я о своем отце узнал. Он в полевом госпитале, контуженный, сообщил Трубачев. - Да что ты... Верно ли? Васек рассказал о митинге железнодорожников. - Теперь жди письма. Обязательно письмо будет, раз человек на поправку пошел, - уверил его боец. - Я вот, пока сильно больной был, ничего родным не писал. Зачем пугать зря! - Вася ласково погладил мальчика по плечу. Дождался ты наконец весточки! Ранен - это не убит, врачи на ноги поднимут. - Я, бывало, ночью проснусь - и страшно мне сделается: вдруг убьют? Теперь хоть знаю! - сказал Васек. - Молодец ты, крепко держался. Вот и правду командир мой говорил: надежда и в последней минуте живет. - Я все слова твоего командира запоминаю! - с живостью сказал Васек. - Мне они в жизни помогают. И в тот раз, когда от Генки письмо получили, тоже помогли. Помнишь, как он сказал, что не плакать надо о товарище, а славные дела в честь его делать? - Он зря слова не бросал. Скажет как отрежет. Да еще своим примером подкрепит. Как ему не поверишь! Когда в госпитале наступил час послеобеденного сна, Васек попрощался со своим другом и побежал на стройку. Он очень спешил, так как в первый раз нарушил составленное им самим расписание.