Васка да Ковь (СИ)

«Мне отзываться на кличку Шелли?» — Усмехнулся Шеложкитерох, — «и как она, не заболела ли? Такой замечательный план — это такая сложная работа для ее куриных мозгов. Договориться с тобой, со служа…» — Он вдруг перестал говорить.

Хрустнул пальцами.

Ухмыльнулся зло.

«Курице помогла рыба», — Фыль хотел было возразить, но его не послушали, — «Маленькая речная тварь, вот кто!»

Он рывком поднялся из-за стола, присел перед Фылем на корточки, заглянул в глаза. Фылю показалось, что он видит его насквозь, что он ему душу выворачивает. Он почти почувствовал, как Шеложкитерох протягивает руку и сжимает ее на его шее.

Фылек инстинктивно вскинул руку к горлу и попятился, дальше, дальше, пока не уперся спиной в дверь. Над головой белела небрежно нарисованная на куске бумаги мишень.

Лицо Шеложкитероха было страшно, гораздо страшнее, чем после известия о Васкиной смерти: он улыбался. Не зло, не ядовито: искренне и беззаботно веселился, как маленький ребенок. Даже глаза прояснились. Смотрели ласково, даже с сочувствием.

Как будто все те, ради кого он носил маски — дома.

«Расскажи мне, мальчик, а что это у нашей рыбки случилось три недели назад?»

…это был кастет.

— Что? — Не понял Васка.

— Ты просил камень, но получилось устроить только кастет. — Любезно сообщил собеседник. — Что касается твоего вопроса, ответ: «наверное».

— Это не ответ! — Возмутился Васка и рывком сел, открывая глаза.

В чем тут же раскаялся — голова взорвалась пульсирующей болью.

— Почему же? — Собеседник его был рыж и возмутительно весел, — Замечательный ответ. Подходящий.

Из-за железной маски голос его голос был нечеловечески гулок. Впрочем, перед Ваской был и не человек.

— Я умер? — Спросил Васка, разглядывая маску.

Нечто подобное было в храмовых книгах. Знаки Ха, вышитые на Васкином вороте, нашивали с изображения этой маски. Они были выгравированы у нее на лбу. Все пять. Были исследователи, считавшие, что они складываются в неприличное слово, но никто из них так и не нашел доказательств. На всякий случай Васка попросил в свое время швею нашить их в другом порядке.

Собеседник рассмеялся и маску снял. Только подтвердил Васкины подозрения: лица его было невозможно разглядеть. Черты его постоянно менялись, плыли: глаза становились то черными, то зелеными, то синими, то серыми, но всегда — без зрачка, уши оттопыривались и прижимались к черепу, рот растягивался, а потом сжимался в узкую полоску. Нос иногда казался почти незаметным, а потом вдруг вытягивался, становился шишковатым и синим, как у пьяницы. Родинки появлялись и исчезали, чтобы снова появиться в совершенно другом месте. Брови то пропадали, то срастались в одну, толстую, как рыжая мохнатая гусеница.

Васка отвел взгляд.

— Вы не могли бы… обратно?

— Никто не хочет смотреть. — Не без обиды вздохнул Ха.

— Если это доставит вам удовольствие… — Скорее из вежливости начал Васка.

Лицо Ха его не пугало, но при взгляде на него почему-то мутило. Хотя, может, мутило его и просто так. Глупый он задал вопрос: в посмертии так тошнить не должно.

— О, тогда не буду! — Возрадовался Ха. — и можно на ты. Впервые у меня такой вежливый почитатель. Давай я в твою честь свой храм назову?

И снова рассмеялся.

— Так я умер? — Осмелился перебить Васка, решивший все-таки удостовериться точно.

— С чего ты взял?

— Ну так… Бог… и вообще… — Обескураженный, Васка развел руками.

Мир вокруг дрогнул и превратился в комнату. Такая была в каждом первом клоповнике, что попадался Васке с Ковью на пути.

Ха огляделся.

— Мда… — Протянул он, — Не королевский дворец, однозначно. Ты вообще как, нормальный? Кто представляет себя в дешевой гостинице, когда может представить что угодно?

Васка вновь виновато развел руками.

— Какая разница?

— Вялый ты какой-то. — Заключил Ха. — Безжизненный.

Васка думал, что он опять рассмеется, но Ха, казалось, о чем-то задумался.

— Вот что с тобой делать, парень? — Наконец спросил он, — Я в недоумении. Когда-то из-за твоего брата я крупно проспорил… таскаю теперь это тело, а оно с дефектом. Я должен быть в обиде на тебя и весь твой род! Но ты такой заба… замечательный почитатель! И я прямо раздираюсь противоречиями! Видишь, до чего твой брат меня довел, а? Ну как такое простить?

Он встал и повернулся спиной. Голова его легко повернулась лицом к собеседнику — Васку передернуло.

— Ага. Вот такенная рукоятка! А Гарра на нее браслеты вешает. — Заговорщицким шепотом поведал Ха.

— Зачем? — Снова вопрос скорее чтобы поддержать разговор, чем из интереса. Васка и так догадывался.

— Ну, ты пробовал хотя бы денек пробыть и женой, и любовницей? — Расхохотался Ха, подтверждая догадку, — Вот она иногда и становится просто Гаррой. А я бряцаю, как ходячая вешалка, слушаю за нее все эти молитвы… Ох и надоело! Надо было… — Он опасливо оглянулся, — Рраху брать… шучу-шучу!

— Надоело что? Быть и женой, и любовницей? — Удивился Васка.

Нет, конечно, все знали, что Ха подменяет беременную жену в работе, но не настолько же! Она заведовала множеством других вещей, гораздо более Ха подходящих.