Васка да Ковь (СИ)

В гневе она была страшна, как воплощение Ррахи, богини войны, и на это он в свое время и купился.

Кажется, это было так давно, что они знакомы вечность, а ведь встретились-то чуть меньше пяти месяцев назад, и какая это была встреча! Пожелай о ней поведать летописцы, то померли бы от смеха где-то посередине. Было, было над чем смеяться — тут и наивный рыцарь, не отличивший по неопытности магичку от магессы, и магичка, только-только из Академии, которая понятия не имеет, куда идти и что делать с привалившим счастьем…

Помнится, ему тогда какой-то доброхот указал на трактир, где она обедала. А он, не разузнав ничего, не задумавшись даже, а нужно ли это ей, просто туда вломился и с порога спросил:

— Так это ты та самая могучая магесса, что сразила Дракона лишь одним взмахом брови?

Надеясь, что она откликнется. А она и откликнулась.

— Ну, я.

Вот тут бы ему и отступить: он-то, когда давал обет, представлял себе прекрасную деву с иссиня-черной косой до пояса, стройную, мудрую и утонченную. Именно такие иногда приходили ко двору, запускать фейерверки. На войне девиц-магесс он не встречал.

А тут…

По виду магесса была типичной деревенской девкой, того самого типа, представительницы которого к двадцати годам уже нянчат пятого дитятю, становясь шириной с добротный шкаф из дубового дерева. Ох, не мог Васка вернуться в прошлое и дать себе хороший подзатыльник. Где были его глаза, когда он решил, что эта девка может быть его прекрасной дамой? А ведь стала… Потому что он дурак и был.

Широкоплечая, широкобедрая, круглолицая… с короткими опаленными волосами какого-то невразумительного коричневого цвета и глазами болотного оттенка. Только нос был не картошкой, а тонкий, с аристократической горбинкой, и на лице смотрелся чуждо: видимо, какой-то из ее предков родился первенцем.

— Что молчишь? Ну да, магичка я. Прошу не путать. И если бы дракона можно было сразить одним взмахом брови, — ехидно ответствовала девка, нисколько не боясь оскорбить представителя высшего сословия, — то они бы все давно повывелись. Да и деньжищи мне бы такие не отвалили за избавление.

Рыцарь стиснул зубы и опустился перед магичкой на колени. Та самая, нет сомнений. За что ему такой позор? Посреди людного трактира, когда последний выпивоха пялится на него как на нянькой грохнутого… но он клялся «как только увижу», а рыцари своего слова не нарушают. Тогда Васка и вправду в это верил… Вот и встал сэр Диерлих на колени с ужасающим скрипом, (ну и половицы в этом трактире! Трещат и так и норовят провалиться под тяжелыми железными ногами) и склонил буйну голову, и протянул ей меч свой на вытянутых ладонях.

А девка взяла меч за рукоять жирными пальцами, удивленно и испуганно заозиралась по сторонам:

— Ты че, больной? Вставай быстро!

— А не встанет он, девонька, — Сказал кто-то за спиной, и Васка до сих пор не может спокойно вспоминать то тихое старческое хихиканье, — он, понимаешь ли, тебе верно служить поклялся, а ты клятву приняла…

— Че?

— А нишо! Меч взяла? Взяла. Теперь не отвяжется. И не встанет с колен, пока ты у него прядь волос не срежешь, типа, шоб носить у груди, ты ему теперь дама прекрасная, о как!

Тут пьянчуга заржал уже во весь голос, Васкилерох, который еще ни разу не попадал в подобного рода передряги, покраснел, а магичка ошарашенно уставилась на склоненную голову. Полюбовалась на шевелюру сэра Диерлиха (цвета воронова крыла, как и у всякого достаточно породистого аристократа — кто бы мог подумать, что ей потом взбредет в голову перекрасить его в рыжий, а ему так понравится, что он крепко подумает, хочет ли он родной цвет обратно).

На его счастье, она оказалось девушкой неглупой, а то они бы еще долго так просидели. А она решилась быстро, зло поджала губы, обрезала черную прядь, запихнула в какой-то мешочек у пояса — в один из полусотни таких же.

Сэр Васкилерох вздохнул с облегчением.

А магичка немного подумала, будто что-то вспоминая, и вмазала ему в глаз. Кулаком. Женщина. Больно.

— За что? — Не понял тот.

Тогда он окончательно понял, что нормальной прекрасной дамы из этой сумасшедшей не получится.

— А позоришь меня пред всем честным народом, вот за что! И поесть не дал нормально! И нефиг к порядочной девушке приставать!

«Брат узнает и до-о-олго смеяться будет», — грустно думал сэр Диерлих, пытаясь не предполагать, что ждет его дальше, и медленно поднимаясь с колен…

Потом его ждал еще один сюрприз.

Магичка принципиально шла пешком. По весенним дорогам. По лужам и грязи. Шла, похрустывала себе не до конца еще растаявшим льдом, и запачканные чуть ли не по пояс штаны ее как будто и не волновали. На Васкилероха же она обращала еще меньше внимания, чем на лужи.

— Давай ты сядешь на моего коня? — предложил сэр Диерлих. — А потом мы тебе купим… мула какого-нибудь?

— Конь твой под нами двоими провалится. Нафиг мне это надо, коновала искать, позвоночник ему сращивать потом. Мне же и платить придется… Нету у меня таких денег, лошадей держать.

В чем-то она была права.