Васька. Сотворение

– Случилось? – Васька испугалась и опечалилась одновременно, потому что на этот раз не знала, что сказать, не знала поверят ли ее правде. Поэтому решила задать встречный вопрос. – Почему все здесь уверенны, что со мной что-то приключилось? -

– Хм, приключилось. – Женщина усмехнулась, приподняв иронично один уголок рта. – Эта зона, детка, не для любителей приключений. Сюда попадают, спасаясь от боли, невыносимой боли. – Сжав губы, сосредоточенно постучала потухшей трубкой об ствол дерева. – Одни, мать ее так, чтоб заглушить ее равнозначной местью, чтобы забыть всю предыдущую жизнь, кроме момента непомерной обиды и кровавой мести, чтобы мстить снова и снова, пока есть силы. – Пояснила торопливо, зашипев злобно сквозь зубы. – Другие, наоборот, чтобы спрятаться от нее и не узнать ее силу. Чтобы забыть предыдущую жизнь, чтобы не находить ответы на неудобные вопросы, почему я так подло поступил, а мучиться от физического уродства.

– «Колдун!» – Ахнула про себя Васька. – «Мне тогда не померещилось.» -

– Поэтому я не спрашиваю, что с тобой случилось. Я хочу знать, что ты успела натворить за короткий срок твоей жизни? – Зёма встала и зло сплюнула табачную шелуху с кончика языка.

– Отстань от ребенка! – Из-за стволов ближних деревьев появилась нахмуренная Манька и с угрозой в глазах нависла над маленькой женщиной.

– Нет-нет! – Встревожилась Васька. Подбежала к рыжей амазонке и двумя руками отстранила ее от Зёмы. – Она ничего плохого мне не сказала. Беда в другом. – Она с надеждой поочередно заглянула в лица женщин, опустив бессильно руки. – Понимаете, я уже боюсь говорить, – печально нахмурилась, – со мной там все сверстники не хотели общаться, говорили, что надо быть проще, – грустно усмехнулась, – и к тебе все потянутся. А здесь и того хлеще: любое слово или в штыки принимают, или с иронией. Вот вы хотите поссориться непонятно из-за чего, а я действительно помню всю свою жизнь, бабулю помню, все ее шутки-прибаутки и наставления, конечно. А она, ведь, давно умерла. И другие моменты после нее все помню. Только, вот, – тяжело вздохнула, – последнее при…, ой! – Быстро прикрыла рот ладошкой. – Ну пусть будет злоключение, – посмотрела извинительно на Зёму, – не помню. Как попала сюда – помнила, даже жить не хотелось… Этот мир…, думайте, что хотите, мне все равно уже, только вы же правду хотите услышать? Он дал мне карт-бланш, помог забыть плохое, чтоб я успокоилась. Потому что боль такая была… Нет, не за себя – за родных. С ними какая-то беда случилась, но я теперь не помню. – Сцепив перед собой опущенные руки, смело посмотрела на черноволосую женщину заблестевшими от накативших внезапно слез широко открытыми глазами. – Да, я когда-то обижала других детей, но мне надо же было как-то защищаться от их нападок? – Две слезинки, не удержавшись, скатились вниз по щекам.

– Ну вот, – Манька сочувственно всплеснула руками и по-матерински прижала голову девушки к своей груди, – договорились. Подумаешь, все дети дерутся. И не только дети. – Участливо шершавой ладонью смахнула влагу со щек. – Ладно, дуй с табуном на водопой, а думать над твоей правдой после будем. Бог даст, может с твоим приходом что-то измениться для всех нас. -

– И лучше бы в хорошую сторону. – Растерянно пробурчала озадаченная новостью Зёма.

Девушка поспешила уехать, чтоб успокоиться под дружный перестук копыт своих подопечных и быстрей занять себя работой, поэтому не видела как Манька, грозно подбоченясь, пристально уставилась на виновато сникшую Зёму.

– Ну, сказочница, что теперь делать будем? Зачем дитя подставила, коль знала, что так и будет? -

– Вот те крест, Маняша, – Зёма недоуменно пожала плечами и широко перекрестилась, – я сама охреневаю. И не сверли меня глазищами. У вас тогда однозначно до кровопролития дошло бы! Вот и ляпнула первое, что на ум пришло. -

– Лады. – Манька со вздохом отвела взгляд в сторону. – Тогда давай думать, что дальше делать будем. -

Женщины, не сговариваясь, сели на прежнее место под деревом.